– Черт подери! – пробормотал он, перенявший у Китбуки привычку богохульствовать.

Сегодня Китбука ему точно пригодился бы. Какая досада, что орлоку пришлось сразиться с огромным вражеским полчищем, пока Хулагу в Каракоруме праздновал восхождение брата на ханский престол… По крайней мере, местные племена заплатили за жизнь монгольского военачальника. Хулагу позаботился об этом в ходе карательных операций.

По сигналу полководца знаменосец поднял знамя тумена и описа́л им большой круг. В ответ тумен почти остановился и развернул контратаку. Воины стали поворачиваться в его сторону, а Хулагу ловил их взгляды и пытался подавить панику: персы и афганцы рванули в глубь его войска.

– Второй флаг! Покажи им новых врагов! – крикнул Хулагу знаменосцу.

Сигналов было слишком мало; как указать своим людям на врагов, спускающихся с холма? Впрочем, воины у него опытные, догадаются, что он остановил их не просто ради контратаки.

Воины развернули коней и поскакали вверх по холму. Хулагу застонал от облегчения, но прикусил язык, увидев, что враги все прибывают. Они появлялись целыми тысячами, пока Хулагу проклинал лабиринты долин, где такое полчище смогло укрыться от его дозорных.

У подножия холма персы рванули вперед, вопя от радости: они потеснили монголов. Как и опасался Хулагу, в рывке они пролетели мимо отрядов его личного тумена. Хулагу вдохнул поглубже, чтобы отдать приказ мингану, который прибыл вместе с ним.

– Назад, на подкрепление! – прогремел он. – На подкрепление Медного тумена!

Хулагу пришпорил коня. Врагов было слишком много, но не сдаваться же им! Еще неизвестно, как сложится битва, еще и победить можно. Он дождется поворотного момента, будет молиться, чтобы тот настал. Медный тумен теснили спереди и с фланга. Еще немного, и враги его разобьют. Впервые за это утро в душе Хулагу зашевелился червячок сомнения. Смуглым кочевникам он еще не уступал, хотя каждый год они нападали все чаще, все более многочисленными отрядами, крича то «Багдад!», то «Аллах акбар!». Хулагу оскалился и помчался на помощь своему тумену. Чумазые крестьяне не сломят его воинов. Победить их можно, а сломить – никогда.

Воины мингана пустились галопом. Многие потеряли копья и опустошили колчаны, но налетали на врага с мечами наголо и боевым кличем, стремясь прорваться сквозь хаос. Хулагу не отставал от своих воинов – если враги поднимали щиты, обрушивал свой меч им на шлемы. Сидя в седле, он видел, как на склоне его тумен сталкивается с новым врагом. Воины опустили пики и выстроились длинной шеренгой, но бесчисленное множество врагов остановить не могли. Точно в рваной рыбацкой сети, в шеренге зияли бреши. Бешеный натиск не сдержать, вопящие персы теряли людей сотнями, но пробивались и просачивались на главное поле боя.

Хулагу выругался, изливая свой гнев в стремительном ударе, которым проломил череп бородача, разинувшего в вопле рот. Задача командира – «не выпадать» из битвы, не терять голову от гнева и боли. Враги на склоне все прибывали, и вопреки жаре, по спине у Хулагу побежали мурашки. Мусульмане ловко его подловили – заставили бросить в битву все силы, потом выскочили из засады и показали свою мощь.