– Да я уж отобедала, спасибо. Вечером за посудой забегу.

– Стойте, Калерия, – опасность семейного обеда миновала, поэтому Комаров немного осмелел, – а откуда вы узнали про деда?

– Да село же! – обернулась девушка уже от порога, – от людей ничего не скроется.

– Дурак ты, участковый, – пробормотал дед, с удовольствием слизывая сметану с ложки, – ну как есть, полный делегат.

– Дегенерат, что ли? – не понял Комаров.

– Ну, это самое слово, – подтвердил печной.

Иван Васильевич был на рабочем месте. В чем заключалась его работа Комаров, правда, не понял. В данный момент Смирнов усиленно пытался разгадать заковыристое слово в кроссворде. Участковому начальник горохового цеха обрадовался, как ясному солнышку, неожиданно выглянувшему в мрачный день из-за серой тучки. Он суетливо вскочил с места, бросился пожимать руку, незамедлительно включил в розетку электрический алюминевый чайник.

– Очень хорошо, что вы заглянули, очень. Понимаете, но-пасаранцы люди милые, но интеллигентных людей среди них – раз, два и обчелся. Поговорить не с кем, обсудить политические события.

Смирнов удачно сочетал болтовню и обязанности гостеприимного хозяина. Скоро на рабочем столе хозяина кабинета уже красовались две тонкие фарфоровые чайные пары, вазочка с ананасовым конфитюром, конфеты «Косолапый мишка» и затейливое печенье с кокосовой крошкой.

– Люблю, понимаете, комфорт и изысканность, – поймал удивленный взгляд Кости Иван Васильевич, – терпеть не могу эту деревенскую страсть к дешевому чаю и отвратительным карамелькам. И ведь понимают же, что гадость, но продолжают покупать. И знаете почему? Я сам только недавно понял! Невкусное долго хранится! Ветчина высокого качества и дня не пролежит в холодильнике, а колбаса из просроченной промокашки съедобна только маленькими порциями, в жаренном виде, с горчицей и кетчупом. Такой уготован долгий век. То же самое и с другими продуктами питания. А вот мне бог семью не послал, живу один, зато питаюсь исключительно с пользой для организма. Вы угощайтесь, не стесняйтесь, с душой угощаю. Очень вы мне нравитесь. Я ведь так только для самых почетных гостей подаю. Для остальных у меня любимый местный ассортимент, – Смирнов открыл дверцу тумбочки и продемонстрировал Косте вазочку с «Фруктово-ягодным букетом» и соевым шоколадом.

Странное дело. С одной стороны Комарову было очень уютно в обществе начальника горохового цеха. Тот не делал ему грубых замечаний, не заставлял жениться, не ставил ловушек и западней. И все-таки что-то в нем напрягало. Может, несоразмерность суетливых движений, немного заискивающего поведения и крупного телосложения? А может, слишком откровенная «правильность»? В любом случае, все эти «может» ничего не стоили перед пользой, которую мог оказать Смирнов следствию и лично участковому, а значит, и обществу.

– Ну, говори, я же понимаю, что к такому старику, как я, ты не только ради чая пришел, – подначил его Иван Васильевич, шумно отхлебывая ароматнейший огненный напиток.

Комаров немного помедлил. Стоит ли говорить все человеку, далекому от следствия? А с другой стороны, ничего, о чем бы не говорили на каждом углу, он и сам еще не знает. Как сказала ему сегодня Калерия? От людей ничего не скроется. Будь, что будет.