Аля засобиралась домой, он вышел проводить их с Данилой. На обратном пути воровато достал телефон, позвонил Лене и, как когда-то давно, услышав ее голос, почувствовал, как отступают тревоги и волнения, и усталость, и недовольство дочерью, и чувство вины перед женой.

– Чем занимаешься? – спросил он, просто чтобы что-нибудь спросить.

– Ничем. – Он почувствовал, что Елена улыбается. – Бездельничаю.

– Это хорошо, – похвалил он и попросил: – Скажи что-нибудь.

– Я тебя люблю, Толя, – она правильно все поняла. – И всегда любила.

Вечер выдался теплым, даже не верилось, что уже конец лета. Анатолий Михайлович убрал телефон в карман брюк и замедлил шаг, сворачивая к дому.

Он понял, что без Машиной тети, с которой привык встречаться почти каждый день, ему непривычно и пусто, когда в одно прекрасное утро она не появилась на улице со своей болонкой на руках. Он не встретил ее и на второй день, и на третий. Потом спросил у Маши, когда та зачем-то зашла к дочери, куда пропала ее тетя. И выяснил, что вернулись из командировки Машины родители и Елена уехала домой. Еще выяснил, что собачка не Машина, а тетина, и Маша по собачке очень скучает.

Он тогда не слишком расстроился. Быстро забыл о Елене и даже не понял, встретив ее вновь через пару месяцев, почему так сильно обрадовался.

Уходить с улицы не хотелось, он постоял около подъезда, выкурил сигарету и вспомнил, что собирался выбросить пистолет. Думать об этом было тошно, и, поднимаясь в квартиру, он решил отложить вопрос с пистолетом на потом.

Полынь вдоль дороги перемежалась какой-то знакомой травой, Маша с трудом вспомнила ее название – донник. Одно время Лена увлекалась сбором лекарственных растений, собирала траву, сушила, раскладывала по баночкам. Осенью бросала в чай листья малины, смородины, еще что-то. К Новому году то ли сушеные листья кончались, то ли тете просто надоедало этим заниматься, и чай она заваривала обычный, как все.

Донник Лена собирала, чтобы умываться отваром. Умывалась или нет, Маша не знала, но выглядела тетя отлично. В детстве Маша хотела быть на нее похожей. Лена любила модную одежду, любила украшения, не пропускала ювелирных выставок и давала Маше примерять свои кольца.

При этом работала Лена не меньше мамы, у которой вечно на все не хватало времени, какие уж там выставки. Впрочем, у Лены не было детей, а у мамы была Маша.

Кира наконец перестала разговаривать с соседкой Василия, торопливо подошла, и Маша только теперь заметила, какая она бледная.

– Давай зайдем куда-нибудь, посидим, – предложила Маша. – Кофе попьем.

– Да куда здесь заходить? – отмахнулась подруга. – Пойдем «Пятерку» искать.

«Пятерочка» действительно оказалась рядом, прямо за углом. Покупателей почти не было, за кассой скучала совсем молоденькая девушка и сладко зевала, прикрывая ладошкой рот. Рядом на стуле сидел дородный хмурый охранник, читал потрепанную книжку.

Кира медленно прошлась вдоль рядов с консервными банками, посмотрела на стоявший рядом ящик с бананами. Бананы были хорошие, без темных пятен. Она выбрала два одиноких, оторвавшихся от своих гроздей, сунула в целлофановый пакет.