— Молодой человек, — сказал штурман, — мне от души жаль; всякий другой на месте капитана Сернета простил бы вам ваше неосторожное вмешательство. Но наш долг повиноваться. Может быть, сюда когда-нибудь подойдёт корабль — тогда вы спасены. А теперь — прощайте!

Оставив мне корзину с провизией, он ещё раз пожал мне руку — и шлюпка отчалила от берега.

Долго смотрел я вслед удалявшемуся кораблю, но не мог совладать с собой. Глухие рыдания вырвались из груди моей, и я в отчаянии бросился на землю.

Сначала я хотел было броситься со скалы в море и таким образом покончить и с жизнью, и с страданиями; по Провидение спасло меня от этого преступления и дало мне силы с терпением переносить мою судьбу.

Когда корабль скрылся из вида, я решил ознакомиться со своей новой родиной. Сверх ожидания, я нашёл её прекрасной.

Первые недели моего пребывания на этом острове я провёл в каком-то немом отчаянии. Я не мог точно сказать, сколько времени я находился в таком состоянии, потому что скоро сбился в счёте дней. Дни и ночи просиживал я на вершине горы и с тоской смотрел в пустынную даль, где море сливалось с небом; ежеминутно ожидал я увидеть на горизонте желанный парус, но напрасно — передо мной расстилалось всё то же пустынное, необозримое море.

Наконец, после долгой тщетной надежды на спасение, мне опротивел вид этого однообразного моря с его вечным волнением. Я спустился в долину, составлявшую внутреннюю часть острова, и начал строить себе беседку под огромной смоковницей.

Как только я принялся за дело и стал работать, вся моя тоска мгновенно исчезла. Труд имеет удивительное свойство ободрять и возбуждать дух и силы человека.

У подножия горы находилось несколько небольших пещер, занесённых песком и землёй. Я нашёл, что они могли служить мне более надёжным убежищем, чем беседка под смоковницей; недолго думая, я принялся за работу и в несколько дней приспособил одну из пещер для жилья.

О пропитании мне нечего было заботиться: богатая природа острова в избытке удовлетворяла мои скромные потребности, и потому большую часть времени я употребил на украшение своего нового пристанища: устраивал беседки, гроты и сажал в роще деревья.

Однажды в дождливое время мне вздумалось писать эти заметки.

Прошу нашедшего эти записки не отказать в моей последней просьбе и передать их моей дорогой матери, которая, вероятно, до сих пор льёт слёзы о судьбе своего несчастного сына…

На этом месте записки незнакомца обрывались. Елена и отец её были глубоко тронуты этой давней исповедью и терялись в догадках о судьбе своего предшественника.

Затем они стали составлять планы своей будущей жизни. Елена надеялась, что они со временем устроятся уютно и отец примирится с новым образом жизни.

— Но прежде всего, заметил старый моряк, — ты должна поставить на вершину горы, на видном месте, флаг или какой-нибудь другой знак. Если мимо нашего острова будет проходить какое-нибудь судно, оно тотчас обратит на этот знак внимание и снова вернёт нас в общество людей.

— А если дикари увидят его? — с беспокойством спросила Елена. — Тогда они откроют наше убежище — и мы пропали!