«Я могу, я с ней справлюсь». Только это имело значение, и все предыдущие неудачи ничего не стоили рядом с возможностью победить Клару, расправиться с ее улыбкой. Девушка оставалась мишенью, которую нужно было поразить. И только возможность сделать это призывала его к жизни и заставляла идти дальше.

Киллиан наконец смог убедить себя и расслабиться. Он закрыл кран. Все прояснилось, и прошлое, и будущее.

Вся его стратегия кукольника, который незаметно дергает за ниточки, потерпела поражение. Осталось только одно решение. Прибегнуть к физической жестокости.

— Я сделаю тебе больно, Клара. Очень больно, — говорил он вслух, пока одевался.

Физическая боль. Страдание. Пытка. Они будут наедине в ее квартире. Ему не нравилась сама идея, но другого выхода не было. Он больше не будет богом, он спустится на землю и отомстит.

— Детские игры закончились, Клара.

Правая рука, долго пробыв под горячей водой, распухла, как мяч. Между большим и указательным пальцами темнел фиолетовый синяк. Он подумал, что скоро лицо Клары будет выглядеть так же, как сейчас выглядит его правая кисть.

Теперь главной целью было приблизить, насколько возможно, ее возвращение. В своей будке, на рабочем месте, он придумывал, как этого добиться. Сегодня же он отнесет в прачечную пакеты с одеждой, мебельными чехлами и шторами, переставит мебель, проветрит комнаты, чтобы не осталось ни следа яда от насекомых. Починит шнур холодильника. Квартира 8А станет обитаемой уже к этим выходным.

В 12:20, хорошенько продумав текст, он позвонил Кларе на мобильный. После третьего гудка включился автоответчик:

— Привет, это Клара. Скажите что-нибудь после сигнала.

«Уверен, что она улыбалась, когда говорила это», — подумал Киллиан, слушая ее голос.

— Доброе утро, мисс Кинг. Это Киллиан, консьерж вашего дома. Хотел сказать, что… — Он резко замолчал, не веря своим глазам. У стеклянной двери стоял грязный, уставший пес и вилял хвостом. Киллиан продолжил: —…что ваша квартира в порядке. Уже в субботу можете заезжать в нее. Насекомые уничтожены, а ваши вещи будут готовы завтра. Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете. До свидания. — Он повесил трубку.

Это было невероятно. Элвис, потерявшийся пес миссис Норман, стоял на пороге, исхудавший и замерзший. Он вернулся.

Киллиан прекрасно помнил тот день, когда Элвис, как он не раз делал, ускользнул из квартиры и прибежал в вестибюль, чтобы надоедать ему. Тогда он любезно открыл псу входную дверь и, соблазняя его хот-догом, вместе с ним дошел до метро на Семьдесят четвертой улице. Они сели в вагон и доехали до последней станции; Киллиан не обращал внимания на укоризненные взгляды некоторых пассажиров, которым не нравилось, что собака без поводка. Они вышли в Бруклине и шли без определенного маршрута, делая зигзаги по улицам и переулкам, пока не оказались у Проспект-парка. Там Киллиан разрезал ошейник, чтобы никто не опознал пса по медальке, а потом закинул хот-дог как можно дальше. Элвис, бегущий за лакомством по траве, покрытой снегом, — таково было его последнее воспоминание о собаке. До этой минуты.