В качестве яркого примера можно взять летние детские лагеря. Неустоявшаяся психика подростков, относительно свободных от занятий, служит благодатной почвой для произрастания маятников. Маятники в силу своей агрессивной сущности создают среду, в которой процветает дух соперничества. В этой среде, если ты не такой, как все, то есть не соответствуешь параметрам образовавшейся структуры, тебя могут выставить на посмешище, «изгнать из стаи», а то и просто избить.
Находясь в подобных условиях, подросток засыпает мертвым сном наяву. Он живет как во сне, не отдавая себе отчета в своих действиях, будь то в толпе или в противостоянии по отношению к ней. В качестве снотворного служат тягостное ощущение от отношений соперничества и сильные сомнения в собственной полноценности и соответствии «стандартам». Это чувство угнетенности и настороженности не отступает ни на минуту, даже если внешне подросток ведет себя бодро и спокойно.
Точно такую же угнетенность, граничащую с безысходностью, человек испытывает в бессознательном сновидении, когда находится целиком во власти происходящего. Жизнь в агрессивной среде «случается», подобно сновидению. Бурный поток обстоятельств «несет» человека, и вся его осознанность сводится к тому, чтобы удержаться на плаву, испуганно озираясь.
Если у подростка нет внутреннего стержня, уверенности, он начинает инстинктивно — считай неосознанно — искать точку опоры, которая позволила бы ему укрепить свое положение. И эту опору предоставляет маятник, но не даром, а в обмен на подчинение правилам структуры.
Можно наблюдать, как в среде, подобной летним лагерям, появляются эдакие разухабистые личности, которые, казалось бы, на все сто уверены в себе и чувствуют себя как рыбы в воде. Вся их дутая уверенность держится на точке опоры, которую предоставил маятник.
Представьте себе двух таких обладателей опоры — один «оттянутый», другой «приколотый»: «Эй, ты! Посмотри на меня! Делай, как я! Делай, как я!»; «Эй ты! Чего тормозишь! Сопли не жуй, оттянись, приколись!»
Никто вокруг не понимает, что эти двое болтаются на крючке у маятника, словно марионетки. Иллюзию создает, хоть и эфемерная, но точка опоры. Другие, глядя на эту мнимую уверенность марионеток, поступают подобным же образом — точка опоры приобретается ими в обмен на выполнение правила: «Делай, как я!» Вот и болтаются все как один, «приколотые» и «оттянутые». Так формируется структура.
Главное то, что приверженцы маятника подчиняются его правилу абсолютно неосознанно. У них возникает полная иллюзия, что именно так и надо. Следуя правилу, приверженцы могут вытворять что угодно, но при этом делают все одинаково. Например, матом теперь не ругаются — на нем разговаривают. Никому и в голову не приходит, что это вульгарно. А вульгарность — это прежде всего дурной вкус. Низкий класс. Это все равно что не мыться и ходить в грязной одежде. Не ходят, но обязательно будут, как только появится соответствующее правило.
Например, при дворе французского короля Людовика IV не было принято мыться, потому что сам король, испытывая патологическую неприязнь к гигиене, сводил ее лишь к омовению рук коньяком. Придворные были вынуждены следовать его примеру и, чтобы скрыть неприятный запах, исходивший от тел, обильно поливали себя духами, в результате чего во дворце стоял исключительно тяжелый смрад. И еще, поскольку их всех при этом мучили вши, они завели «изысканную» привычку: дамы и кавалеры постоянно носили при себе палочки, которыми «изящно» почесывались.