— Другая причина? — повторил он. — Да. Если надо послать или принять сообщение так, чтобы не оставить практически никаких следов.

— Спасибо, — поблагодарил Грейс. — Вы очень мне помогли.

— Без проблем. Моя информация по поводу ноутбука вашего мистера Брайса пригодилась?

— Как ни удивительно, да.

— Хорошо. Мы еще над ним работаем.

— Может быть, побеседуем нынче попозже.

— Я вам позвоню, если найдем еще что-нибудь. — Рай улавливал торопливую озабоченность в тоне суперинтендента, словно руководитель следственной бригады спешил закончить разговор, как бы отрывавший его от других, более желанных и более срочных дел, чем этот звонок, разбудивший весь дом и загубивший ко всем чертям оставшуюся часть ночи.

Сидя за рабочим столом, Грейс положил трубку и глотнул крепкого сладкого кофе с молоком, который только что сам себе приготовил. Видно, после его ухода здесь побывали уборщицы: нигде ни пятнышка, запах еды сменился легким металлическим запахом политуры, мусорные корзинки опустели. С ним рядом расположился Ник Николл, тоже закончивший телефонный разговор.

— Из больницы ничего нового, — доложил сержант.

В данном случае, подумал Грейс, отсутствие новостей — хорошая новость. Отсутствие новостей означает, что Эмма Джейн жива.

— Хорошо, — кивнул он и взглянул на ноутбук, изъятый Ником Николлом из фургона, который стоял теперь перед ним в пластиковом мешке для вещественных доказательств. — Мне хотелось бы просмотреть все входящие и исходящие сообщения.

Грейс покосился на свой монитор, быстро проглядев данные о ночных происшествиях на настоящий момент. Не считая их собственной суетливой деятельности, ночь выдалась спокойная, типично воскресная. Придет четверг, пятница — событий будет в десять раз больше.

Констебль натянул латексные перчатки, вытащил ноутбук из пакета, поднял крышку. Компьютер был еще заряжен, но тихо спал. В течение нескольких секунд процессор загружался, производил проверку, потом открылась программа электронной почты, которая, по предположению Николла, работала, когда полиция добралась до фургона.

Брэнсон, сидевший напротив, спросил:

— Джон Рай помог?

— Больше, чем я помог бы любому в такой час, — буркнул Грейс, помешивая кофе, чтобы остыл.

— Да ведь он же работал в дорожной полиции. Пускай получит сдачу. Один из этих гадов — вполне возможно, он самый — достал меня лет десять назад.

— Мочу взял на анализ? В пробирку заставил дышать? — усмехнулся Грейс.

— Просто тормознул за превышение скорости. Дорога пустая, чтоб мне провалиться, не так уж я и превысил. А он, сволочь, штраф выписал.

— Угу, меня тоже три года назад остановили за превышение скорости, — признался Грейс. — Машина без опознавательных знаков, в самом начале А-23. Я говорю, что я из полиции, — еще хуже. Им доставляет садистское наслаждение прищучивать своих.

— Знаешь старую шутку? — спросил Брэнсон. — Какая разница между дикобразом и машиной дорожной полиции?

Грейс кивнул.

— Я не знаю, — сказал Николл.

— В патрульной машине иголки внутри.

Сержант на секунду нахмурился, словно перегруженные мозги ничего не усвоили. Потом усмехнулся.