Даже не пытаюсь понять своего поступка, но чуть наклоняюсь, демонстрируя ему спортивные шорты на упругой попе. Он конечно тянется к ним, проводит ладонью, разнося по телу сотни и сотни мурашек. Очень хочется остановить это мгновение, но я тяжелым вздохом, шлепаю его по наглой, опытной руке.

– Так, – сразу напрягся Макар и ткнул пальцем в мою руку, когда я обернулась и эффектно сбросила излишки вещества из иглы – Ты это убери.

– Это стандартная процедура, – вздергиваю я бровь, – при попадании в тело инородного предмета требуется угол витамина. Или. может быть, большой Макарушка испугался маленькой иголочки?

Он сжимает руку в кулак и усмехается.

– Скорее, одна маленькая девочка боится моей большой иглы и придумывает разные отмазки, чтобы не поддаться своим желаниям.

– Ты себе льстишь, – вру я и выкидываю шприц в урну, снова поднимаю взгляд на насмешливую физиономию и острый взгляд.

Его не проймешь, потому что он то точно знает, что в штанах у него далеко не иголочка.

– Если ты собрался как-то мстить… – тут же делаю шаг назад, вспоминая где лежат лезвия.

– Побойся бога, – поднимает он руки в сдающемся жесте и кивает в сторону выхода. Такой спокойный и расслабленный. К чему бы это? – Просто хотел угостить тебя кофе, ты ведь на ногах весь день.

– Даже боюсь спрашивать, как ты узнаешь все это.

– Тебе и не надо знать.

– А что мне знать надо? – сразу спрашиваю я и решаю, что от одного кофе в людном месте я не забеременею. Зато могу узнать, что-то что заставит его от меня отлипнуть.

 Поэтому убираю остатки препаратов и осторожно подхожу к опасному хищнику. Ведь подгадал окончание смены. Страшно представить, что еще он может предугадать.

– Тебе надо знать, только то, что любое мужское имя, произнесенное с твоих губ, это смертный приговор, – наклоняется он ко мне, шепчет.

Потом тянется к губам, и я игриво улыбаюсь, смотря прямо в глаза, чувствуя обжигающую близость и жар, что стремительным потоком направился в низу живота. А затем шепчу:

– Макар.

Стоило мне выйти из больницы как руку аккурат зажали в тисках его пальцы и повели к огромному черному БМВ, не чета той «оке» на которой ездила его свита.

– Немного грубо, тебе не кажется? – попыталась я разжать его пальцы, которые стали казаться стальными тросами перекрывающими доступ к кислороду. Боже, во что я ввязываюсь, почему было просто не послать его в больнице. Там у меня было хотя бы оружие, а что здесь?

Тонировка салона тут же окружила меня со всех сторон, а тусклый свет, жалобно пробивающийся сквозь окна, освещал острые черты лица Макара. Пожалуй он относится к категории тех мужчин, которыми можно просто любоваться. Но руками не трогать. Не потому что может рассыпаться как скульптура в музее, а потому что может задавить своей энергетикой.

Машина тронулась, и я невольно ощутила, как трогаюсь головой. Правда, что за слошной поток бредовых затей? Не стоило идти в тот клуб, не стоило ехать с ним пить кофе. Не стоило строить из себя смелую, потому что вот сейчас, сжимая коленки и вглядываясь в проносившийся мимо пейзаж, я вообще боюсь.