И, услышав его слова, ифриты опустили головы. «Отчего вы не отвечаете?» – спросил их Хасан, и они сказали единым языком: «О господин наш, правящий над нами, мы существуем со времён господина нашего Сулеймана, сына Дауда, – мир с ними обоими! – и он взял с нас клятву, что мы не будем носить никого из сыновей Адама на наших спинах. И с тех пор мы не носили никого из сыновей Адама – ни на спинах, ни на плечах. Но мы сейчас оседлаем тебе коней джиннов, которые доставят в твой город тебя и тех, кто с тобой». – «А какое расстояние между нами и Багдадом?» – спросил Хасан. И ифриты сказали: «Расстояние в семь лет для спешащего всадника».
И Хасан удивился тогда и спросил джиннов: «А как же я пришёл сюда меньше, чем в год?» И ифриты ответили: «Аллах вложил сочувствие к тебе в сердца своих праведных рабов. И если бы не это, ты не достиг бы этих стран и городов и никогда не увидел бы их глазом, так как шейх Абд-аль-Каддус, который посадил тебя на слона и посадил тебя на счастливого коня, прошёл с тобою в три дня расстояние в три года пути для спешащего в беге всадника. А что до шейха Абу-р-Рувейша, который дал тебя Дахнашу, то он прошёл с тобой за день и за ночь расстояние в три года. И было это по благословению Аллаха великого, так как шейх Абу-р-Рувейш – из потомков Асафа ибн Барахии, и он держит в памяти величайшее имя Аллаха. А от Багдада до дворца девушек один год; вот и все семь лет».
И, услышав их слова, Хасан удивился великим удивлением и воскликнул: «Хвала Аллаху, который облегчает трудное и скрепляет сломанное, приближает к себе рабов и унижает всякого непокорного притеснителя! Он облегчил нам все трудные дела и привёл меня в эти земли и подчинил мне эти существа и соединил меня с женой и детьми. Не знаю я, сплю я или бодрствую, трезв я или пьян!» И затем он обернулся к джиннам и сказал: «Когда вы посадите меня на ваших коней, во сколько дней они доставят нас в Багдад?» И джинны ответили: «Они доставят тебя туда меньше, чем в год, после того как ты вынесешь тяжкие дела, беды и ужасы и пересечёшь безводные долины и безлюдные пустыни, и степи и множество гибельных мест, и мы не уверены, о господин, что ты спасёшься от жителей этих островов…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Восемьсот двадцать шестая ночь
Когда же настала восемьсот двадцать шестая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что джинны говорили Хасану: «И мы не уверены, о господин, что ты спасёшься от жителей этих островов, от зла величайшего царя и от этих колдунов и кудесников». – «Может быть, они покорят нас и отнимут вас у нас, и мы будем испытаны ими. И всякий, до кого дойдёт потом весть об этом, скажет нам: «Это вы – обидчики! Как вы пошли против величайшего царя и унесли из его страны людей и унесли с собою также его дочь». – «Будь ты с нами один, дело было бы для нас ничтожным, но тот, кто привёл тебя на эти острова, может привести тебя в твою страну и соединить тебя с матерью в час близкий, недалёкий. Решай же, положись на Аллаха и не бойся: мы перед тобою, чтобы доставить тебя в твою страну».