Через два дня. Лидка неслышно перевела дыхание.

– Спасибо, Леночка. Мы с Андреем пойдем поесть, если будет звонить Игорь Викторович, попросите перезвонить через полчаса…

– Мама, что с тобой? – спросил Андрей, моментально перестав скакать, как сумасшедший.

– Ничего… Встреча будет важная, в понедельник. Пойдем…

И сын, успокоенный, зашагал впереди, а она, глядя в его лохматый светлый затылок, незаметно вытащила из кармана упаковку с маленькими бесцветными капсулами.

Чем невозмутимее лицо, тем труднее приходится сердцу и сосудам. А Лидка уже не в том возрасте, чтобы не обращать внимания на неприятные ощущения в левой стороне груди.

Надо же, как время-то летит. Вот уже близится к концу шестнадцатый год…

Лет в пять-шесть дети узнают про будущий апокалипсис. И переживают новое знание по-разному: кто-то не верит, кто-то тут же забывает, кто-то откладывает страх на потом, ведь «это» случится, когда я буду совсем взрослый, до «этого» еще целая жизнь…

Некоторые переживают очень болезненно. Вот как Андрей, например. «Мамочка, но ведь с ТОБОЙ ничего не случится?!»

Несколько недель он был сам не свой, плохо спал, кричал по ночам, почти ничего не ел. Никакие уговоры – мол, все обойдется, никто не погибнет – не действовали или действовали плохо. Со временем страх притупился, но окончательно исчез только после того случая со сливами.

Был июль. По рекомендации знакомого врача Лидка взяла путевку на академическую базу отдыха – подальше от побережья, в степи. Погода стояла так себе, Андрею база не нравилась, все было очень плохо, пока в один прекрасный вечер, гуляя по проселочной дороге, мать и сын не наткнулись на обнесенный изгородью сливовый сад.

«Сливы, – вожделенно сказал мальчик. – Мам, а давай я натрушу?»

И Лидка, солидная дама «далеко за сорок», дала слабину. Уступила преступному желанию сына, которого давно не видела в таком кураже и азарте. «Ладно, – сказала она, – но только чуть-чуть и только очень быстро».

Андрею не надо было повторять дважды. Лидка не успела и глазом моргнуть, как он скрылся в листве. Смеркалось, и присутствие сына угадывалось только по шелесту веток и по глухим одиночным ударам валящихся спелых слив.

«Андрюша, хватит, – сказала Лидка обеспокоено. – Мы их потом в траве не найдем… Слезай, пока хоть что-нибудь видно!»

В это время со стороны дороги донесся шмелиный рев далекого мотоцикла. Звук приближался. У Лидки хватило ума не впасть в панику и не стряхивать сына с дерева в пожарном порядке. «Тихо, – сказала она. – Сейчас они проедут, и ты слезешь».

«Они» заглохли в двадцати метрах от злосчастной сливы. Мотор мотоцикла захлебнулся, рыкнул в последний раз и замолчал; послышались ругательства, относительно деликатные, потому что, как выяснилось в следующий момент, в компании с молодым механизатором путешествовала его дама.

«Ну елы-палы… Не боись, Светка, щас заведемся». Светка только хихикала в ответ; мотоцикл всхрапывал, но заводиться не желал, может быть, потому, что мотоциклист был сильно навеселе. «О, слива, – сказала Светка, глаза которой не утратили зоркости даже в густой уже темноте. – Паша, давай сливы натрусим». Механизатор Паша бросил свое безнадежное дело и поспешил угодить спутнице. Лидка, укрывшаяся в нескольких метрах от дерева, в кукурузе, успела только открыть рот.