Вероятно там спали подмастерья. Похоже, в кузнице была скромная торговля до войны.

– Мы еще не добрались до главного прохода, – сказал Морган. Ему пришлось нагнуть голову, чтобы пройти через низкую дверь в соседнее помещение. Он опустил на пол свой вьючный мешок и затем снял тяжелый плащ. – Возможно, если у кузнеца и не было большого дохода от торговли своими поделками, он пополнял его за счет соседних ферм.

– Это было до того, как Кромвель со своими круглоголовыми двинул сюда свои войска, – заметил Енох. – На своем пути они разрушали каждую ферму, вот что они делали. Они поступали так с теми фермерами, которые не были на их стороне, или отстаивали свои права на собственность. – С выражением сочувствия на лице он покачал головой. – Одинаковая участь постигла и пастушьи хижины, и процветающие угодья и поместья. Когда я вспоминаю Пендаррен с его ухоженными полями, перерезанным скотом и «реквизированными» чистопородными лошадьми – лучшего слова, чем воровство, придумать нельзя… – Он наклонился, чтобы развязать свой вьюк. – И сам дом теперь стоит покинутый всеми.

– Он не пустует сейчас. – В ледяном тоне Моргана Дизайр услышала скрытое негодование.

– Но тот, кто считает себя его владельцем, не имеет права находиться в нем, – прервал его Енох, – так же, как и называться корнуэльцем. Сэр Артур Уиндхэм. – Он презрительно фыркнул. – Я готов спорить, что не успел еще его величество сесть на трон, как Уиндхэм поспешил в Лондон. Наверняка, он улыбался и вилял хвостом перед каждым, кто мог помочь ему добиться аудиенции у короля, и сумел подмазать кое-кого.

Упругое тело Моргана распрямилось. Могучие плечи расправились под тонкой полотняной рубашкой. Руки в карманах штанов сжались в кулаки. Глаза под темными густыми бровями угрожающе заблестели. Енох в это время возился со своим мешком и не мог видеть признаков внутренней бури в глазах Моргана.

– Несомненно, Уиндхэм просил у него награды за свои заслуги перед Стюартами. Вот он и получил Пендаррен.

– Довольно. – Голос Моргана срывался от гнева. – Впредь никогда не говори мне о Пендаррене!

Хотя гнев Моргана не был направлен на Дизайр, – в действительности он как будто даже забыл о ее присутствии, – она инстинктивно попятилась назад. Нет, она не ошиблась, ненависть овладевала Морганом при одном упоминании о Пендаррене.

В ответ Енох только вздохнул и покачал головой.

– Не сердись, Морган, – добавил он, выбирая пару деревянных бадеек на провисшей полке. – Я и сам понимаю, что мне нужно держать язык за зубами. – Он направился к двери. – Нам понадобится вода. Там на задворках есть речушка.

Морган похлопал Еноха по плечу.

– Ты всегда был хозяйственным человеком. – Морган заставил себя улыбнуться.

Дизайр заметила его усилия вернуть себе прежнее спокойствие.

Отлучившийся за водой Енох подтолкнул Дизайр в ее желании удовлетворить свое любопытство. Какой демон вызвал у Моргана такую вспышку ярости? И почему он обрушил свой гнев на Найла Форрета той ночью в фермерском доме, когда тот назвал его сквайром?

Она понимала, что сейчас неподходящее время для удовлетворения любопытства. И оставила эти мысли, решив оглядеть комнату. Для кузнеца и его семьи это, по всей видимости, была одновременно и кухня и спальня. Через небольшое квадратное отверстие в стене падали косые лучи заходящего солнца. Обычный сельский кузнец не мог позволить себе такой роскоши, как оконное стекло. Солнечный свет делал особенно заметными следы давней грязи.