В ответ – мертвая тишина. Вскоре то один, то другой новобранец стал пошатываться. Застонав, один упал в обморок. Я бесшумно дышал носом. Кто-то захрипел – не выдержал. Сержант тут же подскочил к нему, и самым подходящее место на теле новобранца оказалось солнечное сплетение. Взвизгнув, жертва рухнула на пол, а остальные стали хватать ртами живительный воздух.

– Это вам маленький урок, – процедил сквозь зубы сержант. – Поняли, что я имею в виду?

– Да, – тихонько пробормотал я. – Что ты – садомазохист.

– Что я – приказываю, а вы – исполняете, иначе пеняйте на себя.

В заключение этой неприятной сентенции у него перекосилось лицо, губы разжались, блеснули желтые клыки. Далеко не сразу я понял, что это означает улыбку.

– Садитесь, ребята, устраивайтесь поудобнее, – вдруг благодушно предложил он.

«Куда? – подумал я. – На голый пол? Кресла же убраны».

Сержант любовно похлопал себя по мешку сала, перетянутому ремнем.

– Меня зовут Клутц, строевой сержант Клутц. Но не вздумайте обращаться ко мне по имени – это привилегия старших по званию. Для вас я – сержант, сэр или мастер. Вы должны быть скромны, исполнительны, почтительны и покорны. Я не стану описывать наказания за несоблюдение этих требований, потому что недавно поел и не хочу портить себе пищеварение.

По шеренгам прокатился тихий стон при мысли о том, какие ужасы могут испортить пищеварение в этом чреве.

– Как правило, достаточно один раз наказать самого строптивого рекрута, чтобы сломить его дух. Но иногда его приходится наказывать во второй раз. В третий раз у нас никого не наказывают. Хотите знать, почему?

Налитые кровью глаза скользнули по нам, и мне захотелось забиться в угол.

– Поскольку вы слишком тупы, чтобы ответить на этот вопрос, я отвечу сам. В третий раз орущего, брыкающегося, зовущего мамочку рекрута запихивают в особую камеру. Там из него с шипением уходят девяносто девять целых, девяносто девять сотых процента влаги. Знаете, на что он становится похож? Хотите посмотреть?

Он полез в карман и достал крошечную фигурку обезвоженного рекрута. На лице бедняги навеки застыл невыразимый ужас. Солдаты застонали, наиболее слабые попадали без чувств. Сержант Клутц улыбнулся.

– Да, вот так в итоге выглядит непокорный. После казни его крошечное тельце какое-то время висит в казарме на доске объявлений, в назидание остальным, а потом вместе с игрушечной лопаткой, чтобы было чем выкопать могилку, его кладут в почтовый конверт и отсылают родным. Вопросы есть?

– Простите, сэр, – послышался дрожащий голос. – Скажите, процесс обезвоживания – мгновенный или… медленный и мучительный?

– Хороший вопрос. Ты уже пробыл один денек в армии, так неужели не догадываешься?

Снова – стоны и шум падения бесчувственных тел. Сержант одобрительно кивнул.

– Ладно. Сейчас я скажу, что вас ждет в ближайшем будущем. Мы летим в ЛНПС на ВБМ, то есть в лагерь начальной подготовки Слиммарко на военной базе Мортстерторо. Там вы постигнете основы солдатской науки. Некоторые из вас не выдержат начальной подготовки и будут похоронены со всеми воинскими почестями. Запомните это. Запомните и то, что обратного пути у вас нет. Вы станете образцовыми солдатами – или мертвецами. И поймете, что военная служба трудна, но справедлива. Вопросы есть?