Слушайте меня, жители планеты! Во-первых, все дезертиры должны быть немедленно возвращены в город. Я обещаю помиловать их и заменить смертную казнь службой в штрафных батальонах. Я уже говорил, что у меня доброе сердце.

Во-вторых, я требую восстановить снабжение города всем необходимым и открыть рынки. Пусть те, от кого это зависит, сегодня же вернутся в город. Беллегаррик должен жить нормальной жизнью, как до нашего прибытия.

Он сделал драматическую паузу, потом ткнул пальцем прямо в объектив камеры.

– И эти требования будут выполнены, иначе через сутки я расстреляю десять заложников. Впрочем, я все равно их расстреляю, подчинитесь вы или нет. Это и будет уроком, который я вам обещал. Если вы не подчинитесь, я ежедневно буду казнить по десять человек. Как только эта мера окажет нужное воздействие, казни прекратятся. Но я прикажу их возобновить, когда сочту необходимым.

Экран потемнел, и я обнаружил, что смотрю, не мигая, на Мортона.

– Редкий случай психопатологии, – заметила Ниби. – Не замеченное врачами изменение генетического кода. Ведь он сумасшедший, правда? По-моему, он бредил. Разве нормальный человек может убивать людей?

Краснея от стыда за род человеческий, я промолчал. Ответил Мортон, кипевший от гнева:

– Зеннор это может. Я родился и вырос в стране, где власть в руках таких, как он. Поверь, он выполнит свою угрозу.

– Надо его остановить. Как это сделать?

– Это очень сложный вопрос. Ведь вы не заставите дезертиров вернуться. Насколько я вас знаю, даже просить их об этом не станете. А они вряд ли захотят вернуться сами. Будь у вас правительство, оно бы, наверное, вступило с Зеннором в переговоры и сумело найти компромиссное решение. Но он все еще не верит, что у вас нет правительства. Даже подумать страшно о том, что нас ждет в будущем.

– Но подумать надо, – с мрачной решимостью, какой прежде я за ним не замечал, сказал Мортон. – Зеннора необходимо убить. Иного выхода у нас нет.

– Убить?! – воскликнула Ниби. – Но это ужасно!

– А что ты предлагаешь?

– Увы, мне нечего предложить. Решить эту проблему мог бы только гениальный Марк Четвертый.

– Может быть, – пробормотал я. – Но мне кажется, это и ему не по плечу.

– Для Марка Четвертого нет неразрешимых задач, – тихо и твердо произнесла она.

Я разозлился – они слишком высокого мнения о своем божестве.

– Слова, слова. Извини, но это больше смахивает на слепую веру, чем на здравый смысл. Нет, Ниби, нам самим придется выкручиваться, поскольку твой Марк Четвертый давным-давно превратился в ржавчину. Нам он уже не поможет.

– Он мог бы нам помочь, – упорствовала Ниби. – Но мы, к сожалению, не должны его просить о помощи. В этом – суть индивидуального мютюэлизма. Мы сами должны решать свои проблемы. Он дал нам свои труды – и этого достаточно.

– Можете попросить, но не станете? Нет, милая. Не станете просить, потому что не можете. Марка Четвертого давным-давно нет.

– Неправда! – воскликнула она, затем, расценив мою реплику как неудавшуюся шутку, улыбнулась. – Марк Четвертый в Беллегаррике. Он никогда не покидал города.

Я беспомощно посмотрел на Мортона. Если в тот момент у меня было такое же выражение лица, как у него, значит, я выглядел полным идиотом. Ниби нетерпеливо ждала, пока к нам вернется дар речи. Ко мне он вернулся чуть раньше.