Не промолвив ни слова, Матильда сделала, как он велел. Губы Армана дрогнули. Он хотел сказать что-то, но голос изменил ему.

– Да, да, да, – почти весело промолвил Ланглуа. – Ты забыл про то, что говорила наша полицейская дама? Сообщник! Вот его-то ты и упустил из виду.

– Черт возьми, – хрипло пробормотал Арман, не сводя с него взгляда. – Ну конечно же! Даже Клер, и та знала, что у Матильды был любовник. А я, глупец, не поверил ей!

– Клер знала? – удивился математик. – Надо же, а ведь мы так тщательно все скрывали. Впрочем, от старой проныры было трудно что-либо утаить.

– Я должен был догадаться, – устало промолвил Арман. Плечи его поникли. – Ты был любовником Матильды, и именно тебе она передарила золотой брелок в форме книжки. Вчера, когда Гийом потерял сознание, ты бросился к тайнику, нацепил плащ и поспешил убить Люсьена. Ты боялся, что не сумеешь добраться до него, если мадам Дюпон будет охранять его, а Матильда… Матильда обеспечивала тебе великолепное алиби.

– Я рад, что ты это понял, – ответил Ланглуа. – А еще больше я рад, что наконец-то рассчитаюсь с тобой за тот удар по голове. Ведь именно ты оглушил меня, чтобы добраться до старого Пино-Лартига, верно?

– Ты прав, – угрюмо сказал Арман, – именно я. И никакого постороннего я там не видел. Я солгал, что видел какую-то тень, и выстрелил в воздух.

– Жан-Поль! – крикнула Матильда, с тревогой оборачиваясь на замок. – Чего ты ждешь, в самом деле? Убей его, и бежим!

– Прощай, Арман, – промолвил математик.

Грянул выстрел. Арман покачнулся и лицом рухнул в снег.

– Скорее, Жан-Поль, скорее! – закричала Матильда, высунувшись из кареты. – Надо бежать!

– Не волнуйся, дорогая, – отозвался Ланглуа, взбираясь на козлы. – Благодаря этому болвану, – он кивнул на неподвижно лежащего на снегу Армана, – у них нет лошадей. Можешь не волноваться: они нас не догонят.

На крыльцо выскочили Амалия, Массильон и жандарм. Ланглуа засвистел и хлестнул лошадей.

– Стойте! – закричала Амалия.

– Прощайте, мадам Дюпон! – насмешливо прокричал Ланглуа, удаляясь.

Ему не следовало говорить так, Амалия выстрелила несколько раз.

– Куда вы стреляете? – крикнул Массильон. – Надо стрелять в кучера!

– Отсюда его не видно, – отмахнулась Амалия.

– Ни в кого не попали? – осведомился Комартен.

– Кажется, нет, – вздохнула молодая женщина. Опустив револьвер, она сделала несколько шагов вперед и наклонилась над каким-то темным пятном на снегу. – Черт возьми, да тут кровь! – проговорила она изменившимся голосом.

– Кровь? – заволновался Массильон. – Что, кого-то ранили?

Амалия и жандарм переглянулись.

– Думаю, Лефера, то есть Аржантея, – буркнула она. – Но где же он?

Учителю фехтования удалось зацепиться за запятки кареты, когда она уезжала. Злоба и горечь душили его. Почти не чувствуя боли, он подтянулся и, повиснув на руках, стал медленно перебираться на верх кареты, которая моталась из стороны в сторону.

– Но! Но! – возбужденно кричал Ланглуа.

Лошади фыркали и потряхивали гривами. Математик был слишком поглощен дорогой, чтобы глядеть куда-то еще, и это погубило его. Улучив удобный момент, Арман бросился на него. С диким криком Ланглуа выпустил вожжи из рук, и лошади, чувствуя, что никто больше не погоняет их, замедлили бег. Ланглуа яростно барахтался, норовя схватить своего врага за горло, но его бывший коллега оказался ловчее – отведя в сторону руку с рапирой, воткнул тонкое лезвие математику в грудь. Ланглуа захрипел и обмяк. Он был мертв.