– А разве офицеры не лидеры – и по натуре, и по должности? – спросил старший лейтенант Сережа, глядя на капитана с легким недоумением, потому что в голосе Магомеда отчетливо слышались нотки гордости за своих соотечественников.

– Это уже другой вопрос, – прервал генерал разговор, не желая обострения межнациональной темы. – Магомед, давай ближе к делу. Ты, как я понимаю, замаскировался…

– Так точно, товарищ генерал. И представился не капитаном Магомедовым, а просто Магомедом Магомедовым. Девица сидит дома, не работает. На личико – страшнее не придумаешь. Удивляюсь, что кто-то рискнул на нее взобраться… Но с характером. Воинственная. Если бы не была такая страшная, я бы сказал, что она бесстрашная. Впрочем, Джалал Исрафилов после отсидки на баб голодный, мог даже на такую клюнуть. Тем более что у Николишиной отдельная двухкомнатная квартира, от родителей досталась. Не в наследство, а просто купили дочке. Родители состоятельные, могут себе такое позволить. Впрочем, я не уверен, что Исрафилов намеревался поддерживать серьезные отношения. Ему именно квартира была нужна, хотя ночевал он там далеко не всегда, а иногда одного или двоих друзей с собой приводил. И всегда, как правило, разных. Чаще других с ним приходил только Абдул. Я полагаю, это был Шагабутдинов, хотя Николишина фамилию Абдула не знает. Разговоры часто велись на не знакомом ей языке, поэтому она ничего не понимала и не могла сказать, о чем говорили. Иногда беседовали долго, за полночь рассиживались, спорили. Но изредка разговоры велись по-русски. Я предполагаю, что такое происходило тогда, когда приезжал кто-то из других республик, и человек этот не знал дагестанских языков. Это – лишнее подтверждение широкой сети заговора против нас. Вчера было четверо гостей. Разговаривали опять долго, на своем языке. Но отдельные слова и выражения произносились по-русски. Так, несколько раз прозвучало выражение «медицинский центр». Николишина запомнила и потом спрашивала у Джалала. Он сказал, что привезут с Кавказа отца его друга, которого нужно обследовать в медицинском центре.

– Отца его друга случайно звали не Абдул Баратович Шагабутдинов? – спросил с насмешкой капитан Сафронов. – Если так, то он привез его в медицинский центр, но развязка получилась, как в анекдоте: «Поздно, доктор, я уже умер…»

– Наверное, так его и звали, хотя Шагабутдинов всего на четыре года старше Джалала. Еще в разговоре несколько раз звучало слово «шмель». Мы все понимаем, к чему это слово может относиться, поскольку со «Шмелем» сегодня столкнулись непосредственно, как я уже слышал.

Магомед уехал к Николишиной раньше, чем мы столкнулись со «Шмелем», но кто-то, видимо, уже дал ему информацию. Может быть, даже сам генерал в телефонном разговоре.

– И что дальше? – Лукьянов, кажется, торопился.

– Дальше? Дальше мне нужна вся информация о Джалале Исрафилове. Все, что можно добыть. В том числе и о зоне, где он провел последние свои годы. Кажется, три с половиной, как и его напарник Шагабутдинов. Можно найти такую информацию?

– Раньше было проще, – сказал Лукьянов. – Раньше мы просто обратились бы к ментам в Дагестане, и нам бы все предоставили. Сейчас это невозможно. Хотя у меня в голове есть определенные варианты, которые можно использовать…