Американца Белла, изобретателя этой мерзости, будь он жив, надо было бы судить международным судом за преступления против человечности и приговорить к удушению телефонным шнуром.

Линии телефонной связи — точно проводка электрошока к душам абонентов; аппарат со своим омерзительным «дзи — и–и — инь!..» — оголенный конец медной проволоки, no — садистски воткнутый заостренными контактами в твой нежный мозжечок.

Телефоношок какой — то.

Но еще хуже телефона — компьютер, особенно, когда надо работать, а не хочется; голубой квадратик экрана с программой Lexicon, прыгающий лимонно — желтый прямоугольник курсора, ежеминутно рожающий бессмысленные слова, пальцы, выбивающие на клавиатуре чечетку — тук, тук, турук — тук, тук, тук — тук.

Мало времени, мало, и чечетка переходит в рэп — тук — тук — тук — тук — тук — тук — туктуктуктуктук. Ага, вот и фраза, две фразы, предложение, абзац.

Много слов, много фраз, много предложений, много абзацев. Обозрение, репортаж с места событий, интервью, очерк, заметка, прогноз. Быстренько отредактировать, записать, перегнать на дискету, отвезти в редакцию, переписать в редакционную машину.

Все, уф — ф–ф…

Хорошо, — что при нынешних либеральных порядках в редакции можно, если свой аппарат дома стоит, и на работу не ходить; да к тому же еще, если ты авторитетный Обозреватель довольно популярного столичного издания. К тебе прислушиваются, тебе верят, твое имя на слуху. Так что — за прогулы по КЗОТу?

Но есть штука, еще хуже телефона и компьютера: телевизор. Особенно, когда последние известия: много ли там уже положили? С другом из редакции на ящик «Абсолюта — цитрон» поспорили, что до конца весны официальное количество трупов перевалит за пять тысяч, и друг, видимо, проспорит… Знаешь, что времени нет, а оторваться не можешь — предчувствуешь лимонный привкус шведской водочки на языке.

А потом — судоржно хватаешься за работу, выпиваешь литр крепчайшего кофе и, как безумный, смотришь на часы — ага, за ночь двадцать пять страниц текста про отличных парней из штата Мичиган, голубоглазых стейтовских бизнесменов, производителей замечательного корма для аквариумных рыбок, об их трогательной заботе о российских потребителях…

А дружба — то и забота нынче почем? Двадцать баксов за страницу — а потому давай, Обозреватель, выбивай рэп на клавиатуре:

Тук — тук, я ваш друг.

Два. — Дцать. — Бак. — Сов. — Стра. — Ни. — Ца.

Так — так — туктуктуктук.

Но, что ни говори, ото всех этих изощрений научно — технического прогресса только головная боль, и, как в любимом народом мультфильме — все по нарастающей, в арефметической прогрессии: от телефона голова болит больше, чем от пишущей машинки, но не как от компьютера. От телевизора — еще больше… Еще бы, количество трупов растет в геометрической прогрессии, такая скорость… И это радует: двадцать бутылок по одиннадцать баксов… Постойте, сколько же это будет?

Но — когда и телефон, и компьютер, и телевизор, когда это все вместе наваливается, одновременно, то — хоть в петлю. Или, что менее безопасно и куда более приятно — в запой.