Создание новых систем сюжета, сменяющих старые, — великая давняя задача.
Одновременно сюжет — это отвержение мнимых разгадок во имя истинных разгадок.
В письме к Луизе Коле 16 января 1852 года Флобер писал:
Что кажется мне прекрасным, что я хотел бы сделать — это книгу ни о чем, книгу без внешней привязки, которая держалась бы сама собой, внутренней силой своего стиля, как земля, ничем не поддерживаемая, держится в воздухе, — книгу, которая почти не имела бы сюжета, или по меньшей мере, в которой сюжет, если возможно, был бы почти невидим.
Ответ на анкету
‹…›
Мне даже дали справку; там есть количество строк: видно, что от меня ждут короткого и внятного ответа.
Но если бы я мог ответить, да еще коротко, то после этого мне не нужно бы больше ничего писать.
Вопрос таков.
Чем отличается прозаический факт от поэтического?[249]
Во-первых, возрастом. Первичный факт старше.
Во-вторых, родством: поэтический факт — это осознание первичного факта.
Он пронизывается нейтрино, какими-то частицами, не имеющими веса, почти не имеющими веса, но последние сведения таковы, что именно они составляют основу Вселенной.
Поэтический факт — уже обработанная первополученная случайность, иногда обработка даже первополученного факта как такового.
В большие морозы в лесу иногда раздаются как бы выстрелы — разрывается древесина, потому что соки дерева превращаются в лед.
Но это бывает и нужным.
Пушкин на дворцовых вечерах, там, где танцевала его жена-красавица, Пушкин на этих балах объедался мороженым.
Он — факт действительности.
Пушкин, который пишет, поэт, который бежит в широкошумные дубравы от ничтожества, возможно, недопонятой жизни, — убегает, оставляя мир непонятым.
Он — факт поэзии.
В-третьих, поэтический факт, весьма скромно говоря, факт монтажа.
Он — краска, цвет.
Подчиненный вновь найденному рисунку. Написанный другими красками. Он — часть великой действительности. Он — факт.
Но в то же время — мазок.
‹…›
Мысли в искусстве не одиночны.
Одиночество в искусстве так же грустно, как игра с мячиком против стога сена, — сено пружинит, и мяч не отскакивает.
Мысли в искусстве женятся или выходят замуж.
Алексей Максимович ‹Горький›, о котором можно пятьдесят лет после разлуки сказать, что он правильно со мной поссорился (много он от меня терпел: трудно житейское легкомыслие, умение удивляться через чужое окно), сам он много рассказывал и охотно говорил о чьих-нибудь будущих удачах.
Ведь я сам только буква в книге времени.
И я хочу, пытаюсь восстановить строку записи.
И не хочу, чтобы вас в припадке безумия охватило благоразумие.
Проза забивает нас параллелизмами, которые вроде идут параллельно, а в ощущении должны быть не параллельными, скажем — сложно-параллельными.
При сотворении книги надо создать неразбериху:
— ничего нет;
— свет есть.
Так построена Библия.
Реалистическое описание маленького адика.
Искупали. Дверь открыли. Простудили.
Ночью проснулся. Холодно.
Не академик, но привычной шапочки на голове нет.
На полу лежат обглоданные кости разных знакомых; куски отравленного мяса.
Кладбище без вентилятора.
Встал в кровати на четвереньки, копошусь, ищу свою шапочку; одеяло на мне как кожа на слоне, как на том рисунке Экзюпери — удав проглотил слона, собственноручный рисунок из «Маленького принца».