Она кивнула — неуверенно, словно против воли. Девушка, которую я когда-то умел любить, Терри Тар, императрица.

— Терри, все хорошо… Конец связи. У меня много дел. Люблю тебя…

Экран погас.

— Ты врал, Сергей? — С усилием спросил Ланс.

— Конечно. Я не умею любить.

Я встал с мягкого кресла. Посмотрел Лансу в глаза.

— Ничего, мир стоит не только на дружбе и любви, понимаешь? Есть еще дело, которое нужно делать.

— Его еще легче отнять, чем друзей.

— Нет, Ланс, смысл жизни можно отнять лишь вместе с жизнью. Поверь.

— Я верю тебе, капитан.

Секунду я думал. Только секунду. Потом крикнул:

— Катер! Немедленно!

Серая мгла. Холод. Бесплотные тени. И кресло катера, созданного кораблем Сеятелей по моему приказу.

— Вперед, — выдохнул я. — Две звуковых, три…

Черный шар гравикомпенсатора недовольно съежился. Обтекаемый силуэт корабля исчез. Под катером стлалась голая степь.

— Еще быстрее, — прошептал я. — Еще…

«Взлет с планеты?» — поинтересовался катер.

— Нет. Максимальная скорость над поверхностью…

«Мы убегаем?»

— От меня самого.

«Тогда нам не убежать».

Я рассмеялся.

— Ты разумен?

«Ограниченно. Я отражение твоего разума».

— Тогда не убежать… Быстрее!

Зелено-серая степь — бесконечная лента под несущимся катером. Желтое небо в разрывах свинцовых туч.

— Ты знаешь, в каком дерьме я сижу, катер?

«Знаю».

— У тебя есть совет?

Пауза. Серо-зелено-голубое под катером… На этой планете вода не редкость, иначе Ар-На-Тьин не стал бы экспортером продовольствия.

«Живи. Борись».

— Ты воруешь ответы из моих мыслей.

«Значит, ты еще борешься и живешь».

Я кивнул и прикрыл веки.

— Лети. Пока можно — лети.

Серо-зелено-голубое. Расширяющийся гравикомпенсатор.

Я в ловушке — своей мечты и своих поступков. Я не умею любить и дружить. Я вынужден сражаться — повинуясь замыслам Отрешенных. Интересно, будет ли моя смерть предусмотрена ими? Стоит лишь отдать приказ катеру… Он ограниченно разумен, но если мое желание умереть истинно, он отключит защиту и вонзится в плодородную почву Ар-На-Тьина…

Шар гравикомпенсатора сжался. Но инерция оказалась сильней — меня бросило, тряхнуло в заботливых объятиях кресла.

— Что случилось? — прохрипел я. Из прокушенной губы сочилась кровь.

«Впереди люди, — спокойно доложил катер. — Продолжаем движение или меняем высоту?»

Он готов пролететь сквозь живых людей — умная машина, творение Сеятелей…

— Посадка, — скомандовал я. — Садись и открой люк.

Трава оказалась фиолетовой. Я утонул в ней по грудь — в мягких пушистых метелках, крошечных синеватых соцветиях, в сухой ломкой соломе, доходящей до колен. Щедрый мир… обреченный мир.

Сизая капля катера застыла за спиной — растопыренные стабилизаторы, открытые решетки двигателей. Похлопав по горячему боку, я пошел сквозь травяное море.

Это было плоскогорье: слева и справа вставали горные цепи, а впереди, метрах в двухстах, трава редела, обнажая красноватый склон, обрывающийся в пропасть. Вдали, на самой линии горизонта, темнели крошечные постройки.

— Что за город я вижу? — поинтересовался я у блестящей пылинки датчика, приклеившейся к воротнику комбинезона.