— Говори, человек. Теперь — лишь правду. Ложь ушла. Говори.

— Правду? — я засмеялся чужим смехом. — Чего ты от меня хочешь, урод? Вы убивали людей, вы нападали на планеты — а теперь хотите мира? Мы истребим вас. До последнего щенка — или как вы зовете своих детенышей?

— Дети, — совершенно равнодушно ответил фанг. — Говори…

— Наслушались моего вранья? — полюбопытствовал я. — Мир, дружба, бхай-бхай… Хер вам! Мы были бойцами — всегда. От первых людей, дравшихся с саблезубыми тиграми, и до тех пилотов, что надерут вам задницы через пару часов.

— И ты был бойцом? Всегда?

Я молчал. Не потому, что не знал ответа — просто нужно было ответить максимально правильно… красиво… честно… Я думал сейчас понятиями фангов — ибо их разум бушевал в моем сознании, их воля требовала от меня правды.

— Нет, — прошептал я. — Нет. Ненавидел… силу. Это боль, страх…

— Чья боль? Чей страх?

— Моя боль… Не хочу… Почему? Почему?!

Я кричал — стоя в круговороте лиц. Мелькающие, переплавляющиеся одно в другое лица. Мои враги. Все, кто ненавидел меня. Все, кто оттолкнул. Не подал руки. Не ответил на мольбу.

— Почему? — прошептал я бесконечной череде.

— Потому что… — мой школьный враг и мучитель Ильяс. — Было плохо мне… — парень, попавший в армию на год раньше. — От таких как ты… — мужчина, для которого русский язык — чужой. — И прочих сопливых умников… — преподаватель института. — Которые не лучше других мужчин… — моя первая женщина.

— Я отомщу! — пообещал я.

— Кому? — спросил Нес, вырвавшись из потока ненавистных лиц.

— Всем! — крикнул я. — Тем, кто не разбирает обидчиков! Тем, кто не будет разбирать! Я не хочу — но выхода нет! Я буду нести смерть — красиво и отвратительно — всем, кого считаю врагами! Не в этом смысл, не это главное! Да, мы деремся — всю жизнь. У нас нет выбора. И мы ищем оправданий, ищем красивые слова, что прикроют нашу жестокость. Выхода нет, фанг. Это отвратительно — но я буду делать вид, что война красива. Выхода нет!

— Ты веришь в свои слова, — подытожил фанг. — Что война уродлива и жестокость неправедна… что ты лишь вынужден жить по закону силы. Ты веришь — мы ошиблись, приняли вашу оболочку за сущность.

— Когда говорят о любви и ненависти — лгут все, — прошипел я. Чужая воля уже сползла с сознания.

— Возможно, мы и ошиблись. Но даже ошибочная красота остается красотой. Понимаешь?

Сквозь тьму я вдруг увидел глаза фанга. Огромные, мерцающие во тьме.

— Так что же ты… вы все решили? — поинтересовался я. — Воевать дальше?

— Мы думаем.

Темнота. Едва ощутимая опора под ногами.

— Наши корабли уходят от Ар-На-Тьина, — сообщил Нес.

— Вы… — я задохнулся словами. — Вы поняли? Вы отказываетесь от войны?

— Мы еще не решили. Силы перегруппируются — для атаки Земли или отступления, безразлично. Нельзя заполнить место лжи пустотой, человек. Лишь правдой. А ее ты не знаешь. Мы тоже — пока…

Я не успел больше ничего сказать или спросить. Темнота ударила меня — со всех сторон.

Каюта, где я пришел в сознание, была невелика. Никакой мебели, бледно-голубая мягкая обивка стен, неяркий оранжевый свет скрытых в углах потолка светильников. В стене угадывался овал закрытого люка.