На распятие садится голубь (символ непорочного зачатия).

Мария кладет руку на живот - она беременна. Гаснут свечи и вместе с ними гаснут звезды над монастырем.

Светает. Вдали проходят лев и единорог.

Картина восемнадцатая

АНАРХИЧЕСКАЯ

Ноябрь 1918 года. Деревенская изба. Нестор Махно принимает роды у Марии. В сени вбегает адъютант:

- Нестор Иванович, красные ползут.

- Боже правый, отовсюду красные ползут, - отвечает Махно, вынимая ребенка.

Положив его на стол, он берет шашку и со словами: "Необходимо отрезать их от основных сил",- обрубает пуповину.

Ослабевшая Мария принимает сына из рук славного атамана. Махно целует счастливую мать и, звеня шпорами, отправляется рубить красную сволочь.

В позе Мадонны Мария кормит новорожденного. По ее лицу наплывом проходят кадры хроники гражданской войны. Звучит героическая музыка.

На порог врывается запыхавшийся Махно. Он прямо из схватки, лицо рассечено, в руке окровавленная шашка. Другой рукой (высунутой наружу) он держит под уздцы горячего скакуна.

Махно: - Я тут пока шашкой махал, прикинул, что забрал я тебя из монастыря на Пасху, а ведь малец не похож на семимесячного. Чей же он, Машенька, голубушка?..

Мария молчит, по щекам ползут слезы. Переведя дух и еще немного потоптавшись на пороге, Нестор Иванович снова отправляется в бой.

Мария перед зеркалом обрезает волосы.

Картина девятнадцатая

СУПРЕМАТИЧЕСКАЯ

1925 год. Москва. Выставка футуристов.

Большой зал, увешанный картинами. (Изображение черно-белое, сделано под хронику, по экрану бегут царапины. Прерывистый монтаж.)

Камера отъезжает от картины Казимира Малевича "Черный квадрат".

Мы видим Марию с шестилетним Ильей, рассматривающими супрематические опусы.

Выставку посещает министр культуры Луначарский. Он окружен художниками и искусствоведами, которые раболепно убеждают его в том, что будущее за простыми формами.

Луначарский не слушает, он, не отрываясь, смотрит на Марию.

Мария увлеченно беседует с Малевичем, одетым в разноцветный балахон, как на своем знаменитом автопортрете. К ним подходит Маяковский. Видно, что он изрядно пьян.

Маяковский: - Будьте осторожны, Машенька, на вас смотрит сам министр культуры.

Мария: - Осторожность - это удел слабых.

- Да, вы правы, дитя мое,- отвечает он и, вдруг повысив голос, чтобы слышали все: - Только Октябрь дал новые огромные идеи! Товарищи формовщики жизни, у нас есть право на эксперимент. Создадим язык для безъязыкой улицы. Она, бедная, корчится безъязыкая - ей нечем кричать, разговаривать. Мария: Поясничаете, Володя.

- Все, друзья, я отталкиваюсь от вас как лодка от берега, - говорит Маяковский, выпуская папиросный дым. Повернувшись, он удаляется неровной походкой, цепляя по пути первую попавшуюся даму.

Мария: - Иногда он несносен.

Малевич: - Однако, он прав. Этот сиятельный старец не просто сердцеед средней руки. Я не удивлюсь, если он сегодня же предложит вам руку и сердце.

- И я, пожалуй, приму их, - спокойно говорит Мария.

Она переводит отрешенный взгляд на картину "Крестьяне". Изображение становится цветным, диагонально раскрашенные персонажи оживают и начинают механически двигаться в супрематическом угаре. Мультипликация постепенно переходит в кинокадры из фильма Эйзенштейна "Броненосец "Потемкин"".