— Господин Князев! — Он щелкнул каблуками. — Возвращаю вашу очаровательную спутницу.

— Могли б не возвращать! — заметил я. — Она не натанцевалась.

Ула шлепнула меня веером по руке, летчик засмеялся.

— Князь Горчаков! — Он склонил голову. — Николай Сергеевич!

Жених Александры! Под ложечкой у меня похолодело, но я нашел в себе силы представиться.

— Давно мечтал с вами познакомиться, — продолжил Горчаков, — все случая не было. Говорят, готовите необычную роту. Хотелось бы взглянуть.

— Приезжайте на полигон! — предложил я. — Посмотрите, заодно поучаствуете. Мы начинаем в восемь.

— Непременно! — поклонился он.

Заиграла музыка, и князь повел Улу танцевать. Вернулись мы поздно, но легли не сразу. Ула не успокоилась, пока не поделилась впечатлениями с Риком и Провом; если б остальная прислуга оказалась в доме, она поделилась бы и с ней. Когда брат с сестрой отправились спать, Пров подал мне коньяк.

— Налей и себе! — сказал я.

— Что вы? — изумился он.

— Без церемоний! — велел я.

Он осторожно плеснул себе на донышко.

— За твое здоровье! — предложил я. — За то, что помог. Этот вечер Ула не забудет.

Пров пригубил и поставил бокал на столик.

— Вы очень необычный человек, Илья Степанович, — сказал тихо. — Мой предыдущий хозяин был очень добрым, я служил ему с радостью. Но даже он не стал бы пить за здоровье слуги.

Я пожал плечами.

— Не я, а вы доставили ей радость. Вам это дорого обойдется: больше не пригласят.

— Зато высплюсь! — сказал я, ставя бокал.

Горчаков явился следующим утром. Выпрыгнув из пролетки, князь зашагал к нам. Его мундир был чист и отутюжен, сапоги сияли. По лицу князя не было заметно, что он поздно лег.

— Я не опоздал? — спросил, улыбаясь.

— Вовремя! — успокоил я.

— Разрешите стать в строй?

— У нас здесь грязно! — предупредил я.

— Не страшно! — улыбнулся он.

Я пожал плечами: было бы желание. Он занял место на правом фланге.

— Взво-од!..

Я выбрал самую грязную трассу. Мы бежали по болоту, прыгали в ручьи, рассекали ржавую воду глубоких луж. Князь отстал, но упорно тащился следом. Воля у него оказалась железной: я давно бы плюнул. Взвод вовсю стрелял, когда Горчаков добрался до стрельбища. Дышал он тяжело, лицо его было бледным.

— Можно мне? — спросил, глядя на автомат.

Я протянул ему «калаш».

— Интересное ружье! — сказал он, вскидывая ствол.

На всякий случай я отступил в сторону. Горчаков расставил ноги и приник к прицелу. Первый выстрел ушел в «молоко», но со второго он приноровился. Мишени падали одна за другой.

— Славное ружье! — сказал князь, возвращая автомат. — Я б не отказался.

— Записывайтесь в роту! — предложил я.

Он засмеялся и окинул взглядом свой перепачканный мундир. Грязь покрывала его до погон. Горчаков снял с пояса тину, задумчиво рассмотрел.

— Приличия требуют, чтоб вы посетили меня с ответным визитом, — сказал он, бросив тину на землю. — Завтра устроит?

— Время?

— Семь утра. Летчики просыпаются рано…

Встать мне пришлось в пять — аэродром располагался за городом. Ошибку князя я не повторил: на мне был старый камуфляж, еще сырой от вчерашней стирки. Горчаков встретил меня у штаба. Окинув взглядом наряд, улыбнулся: