— Ты забываешься, — «оживает» Ольга.

— Не правильный ответ. Еще варианты будут? Нет? Ну, тогда переходим к азам. — Я поправляю на носу невидимые очки. — Природа устроила мужчину таким образом, что он был охотником, а женщина — жертвой. То есть нормальный половозрелый самец должен и хочет быть львом, который расшибется, но завалит хрупкую и трепетную газель. А женщина, если она не окончательная дура, должна всяческие помогать ему, со всевозможным рвением изображая попытки ускользнуть. Это понятно?

Ольга кивает, но вместо растерянности на ее лице появляется раздражение. Ну ладно, в конце концов, я слишком умна, чтобы всерьез ждать слов благодарности от газельки. Потому что, только это большой секрет, я — единственное исключение из своей же теории отношений. Потому что я никакая не газель, а натуральная львица в шкурке милого обезбашенного кролика. Ведь иначе я обязательно бы превратилась вот в такую Ольгу: плачущую из-за мужика по ночам, засыпающую с телефоном в руке, срывающуюся в истерику по любым пустякам. Мне такого добра не нужно.

— А теперь, царевна-лягушка, представь такую картину: лев завалил газель и как раз собирается наслаждаться триумфом, когда вдруг видит, что его маленькая шустрая жертва вовсе не трепетное создание, а трехтонная самка бегемота.

Клянусь, в эту минуту Ольга даже шарахнулась в сторону, такой живой получилась моя визуализация.

— Представила? Ну и включай мозги. Что льву делать с бегемотихой? Это против его львиной природы, понимаешь? Съесть ее не получится, а взбираться для удовлетворения первобытных инстинктов… — Я пожимаю плечами, надеясь, что хоть тут Ольга додумает сама. — Ты превратилась в бегемотиху, и теперь лев хочет только одного — валить от тебя со всех ног, потому что за твоей широкой лоснящейся спиной он видит только большой пипец, густым слоем покрывающий его свободу.

Ольга перестает хмуриться и снова вытаращивает глаза. Жалею, что в такие моменты у меня нет секретного приспособления, которое бы позволяло на расстоянии измерять уровень мозговой активности. Уверена, в эту минуту Ольга бьет собственные рекорды, или я ничего не смыслю в людях.

— Я просто хотела… — начинает Ольга, но я перебиваю ее взмахом руки.

Мне не нужные ее комментарии и оправдания своей глупости. Мне от нее вообще ничего не нужно. Я просто творю бескорыстное добро, потому что день был хороший и потому что ее просто жаль. Тем более, ее решение связать себя узами брака с таким, как Мистер Серый костюм заслуживает восхваления. Это же практически самоубийство.

— Он уже захотел взять тебя в жены. — Я кое-что расспросила у Влада, и знаю, что их брак не по «залету». — Он сделал тебе предложение. И ты точно знаешь, что далеко не самая красивая, умная и богатая женщина среди тех, кто с удовольствием бы занял твое место. Но если ты носишь кольцо, — тычу пальцем в крупный бриллиант в классической огранке на ее безымянном пальце, — значит, до недавнего времени ты что-то делала лучше, чем остальные. Была терпеливой, внимательной, не устраивала скандалы, даже если был повод?