Вторая роль моей жены: самая ожидаемая премьера этого года, криминальная драма про женщину-адвоката, попавшую в водоворот политических интриг и грязных денег. Если честно, мне до сих пор дико, что на мою малышку вот так запросто смотрят все, кому не лень. Нет, умом-то понимаю, что так должно и быть, но в эту самую секунду мне жутко хочется врезать стоящей рядом парочке подростков, которые, не стесняясь в выражениях, громко обсуждают внешность моей жены и какими бы способами они ее добивались. Наверное, будь я на родине, то поводов сдерживаться было бы на порядок меньше, но я во Франции, в самом центре Парижа и единственное, что остается — смерить мелких ушлепков злым взглядом.
— Это — моя жена, — говорю на сносном французском, не без удовольствия отмечая, как вытянулись их прыщавые рожи. — Дрочите на девочек из «Плейбоя», придурки.
Парни о чем-то перешептываются, недоумение на их лицах сменяется насмешкой, но они отваливают, и мне этого достаточно. Поворачиваюсь — и с сожалением вижу лишь финальную строку: «На больших с 24 марта!»
Первой серьезной ролью Бон-Бон стала роль старшеклассницы в драматическом сериале «Девочки дают сдачи». Честно говоря, я пришел в ужас от сценария, ведь моей малышке отводилась роль девушки, пострадавшей от сексуального домогательства своего учителя, и впоследствии организовавшей клуб таких же жертв насилия, как и она. Это была, мягко говоря, совсем не та роль, в которой я хотел бы видеть свою карамельную малышку, но Бон-Бон, как всегда, применила все свои аргументы, против которых мне нечего было возразить. «Я не хочу сниматься в фильмах про супер-героев или дурацких комедиях, над которыми смеются только статисты за кадром», — заявила Ени. И далее по списку перечислила все плюсы более серьезной роли. Ну и еще добавила к этому всему пару феерических ночей, после которых я просто не смог бы сказать ей «нет».
Нужно признать, она была права, когда не захотела мне уступать и отстояла свое право самой решать, где и в качестве кого сниматься. Сериал отснял популярный канал американского кабельного телевидения, и всего восемь серий подняли шумиху на всех кинопорталах. А я… Я, собрав вещички, перебрался в наши небольшие апартаменты в Беверли-Хиллз, и заслуженно гордился тем, что первая работа Бон-Бон на портале «IMDB» заслужено носит рейтинг «9.1».
Естественно, после такого успеха мою малышку засыпали предложениями одно другого лучше, но она и тут в который раз меня удивила: послала всех к черту и записалась в престижную актерскую школу, потратив на это половину своего гонорара за первую работу.
И вот тогда перед нами встал вопрос о том, что мы делаем дальше: жить на две страны, мягко говоря, просто отстойно. И как итог — в родные края мы теперь приезжаем только на дни рождения и зимой, посмотреть на снег.
Я, чтобы не испортить букет, цепляю мизинцем край манжета пиджака, поглядываю на циферблат — и в эту минуту кто-то подбирается сзади и закрывает мне лицо ладонями. Я хищно скалюсь, но быстро беру себя в руки и с непроницаемым видом начинаю перечислять имена наугад, нарочно выбирая самые смешные и абсурдные. После пятого или шестого Бон-Бон не выдерживает и прыскает от смеха. Я же, пользуясь возможностью, разворачиваюсь и хватаю ее на руки, кружа так быстро, что она начинает визжать на всю улицу. Проходящие мимо пожилые француженки подбадривают нас вскинутыми вверх большими пальцами, а я взамен подмигиваю им, словно школьницам. Вот за это я люблю французов: люди здесь совершенно не обременены комплексами и предрассудками.