В доме паника. Мать бросается ко мне.
- Кто стрелял?
- Не знаю.
Тут она видит в моих руках автомат.
- Ты убил... человека?
- Мама, это бандит. Он бы убил нас.
Она садиться на стул и растерянно смотрит на моим руки.
Отец и, прибывшие с ним военные, сразу пошли к месту трагедии. Они стащили трупы в одну кучу.
- Я расшифровал два выстрела, - говорит мне отец, - ты стрелял на звук.
- Да, папа.
- Почему же третий получил под углом пулю в глаз, когда твоя позиция не изменялась. Он должен был получить прямое отверстие.
- Его Хонди схватил за руку и он развернулся в его сторону.
- Понятно. Ты, молодец.
- Хонди помог тоже...
Наступило лето. В третий раз иду в школу.
Комиссия ГОРОНО из восьми человек с любопытством встретили меня перед школой. Высокий седой человек сразу обратился ко мне.
- Анатолий Самсонов?
- Я.
- Я много о тебе слышал. Говорят, что ты прекрасно говоришь по-французски?
- Правильно говорят. Я еще учу немецкий, так что могу немного поговорить и на нем.
- Ха... Свою винтовку отнеси к директору и потом приходи в актовый зал.
- Это не винтовка, это ружье.
- Ну ружье...
- Толя, - кричит в дверях директорша, - давай в мой кабинет. Собаку тоже тащи туда же.
- Пошли, Хонди.
Я складываю в углу рюкзачок, ружье и приказываю Хонди все охранять. Директорша ведет меня в актовый зал. Все восемь человек комиссии торжественно уселись в президиуме за один стол. Сбоку на распорках черная доска. В зале на стульях учителя и любопытные.
- Какой предмет вы хотите отвечать? - спрашивает меня седой мужчина.
- Давайте с математики.
Замечаю глазом, как в зале хмыкнула учительница, которая была у нас в лесничестве. Седой выбрасывает билеты на стол.
- Берите
- Бином Ньютона...
- Готовиться будешь? - спрашивает старший.
- А зачем, если знаешь зачем готовиться, - недоумеваю я. - И так, начнем.
Беру мел, подхожу к доске и начинаю писать с разъяснением. Исписано пол доски, но я вижу по глазам комиссии, что что-то не так. Когда я закончил, пожилая женщина спросила.
- Толя, по каким учебникам ты готовил математику?
- Много книг, начиная с Кисилева, Ардоматского и кончая профессорами Шапошниковым, Венгеровым, американцем Миллером, шведом Ландерсом и другими.
Теперь комиссия молчит.
- Это конечно хорошо, - неуверенно тянет старший, - а геометрию...
- Пожалуйста. Вам какую Эвклидову, по Шопенгауру или по нашим источникам. Сейчас, я вам объясню в чем разница между ними...
- Нет, нет, - поспешно говорит старший, - я тебе верю. Как мнение членов комиссии?
- Достаточно, - говорит пожилая женщина. - Перейдем к русскому и русской литературе.
- Раз такое мнение. Начнем русский... Билеты готовы? Тащи, Толя.
- Образ Печерина...
Я им рассказываю, цитируя целые страницы "Героя нашего времени". Потом рассказываю об Островском и современных поэтах и все два часа без перерыва. На этом сделали перерыв. Иду в директорскую, отпустить погулять Хонди. Собака с радостью уноситься улицу. Недалеко от окна остановились двое человек. Окно чуть приоткрыто и я становлюсь невольным участником разговора. Узнаю голос старшего в комиссии и учительницы, которая была у нас в лесничестве.