Если «перевод», как его описывают в индийских или тибетских историях, всецело можно отнести к вымыслу, то создание тулпа, кажется, стоит исследовать. Фантомы, как их описывают тибетцы и по моим собственным наблюдениям, не напоминают призраков, которые, как говорят, появляются во время спиритических сеансов. В Тибете свидетелей этого явления не призывают специально при попытках создать тулпа; не нужно и встречаться с медиумами, знающими, как их вызывать. Следовательно, умы их не подготовлены и не направлены на то, чтобы обязательно увидеть призрака. Нет столов, за которыми сидят, взявшись за руки, компании людей; нет ни медиумов в трансе, ни черных одежд, в которые они заворачиваются. Темноты тоже не требуется – солнце и свежий воздух не мешают появлению фантомов.

Уже говорилось, что некоторые призраки либо создаются в ходе длительного процесса, напоминающего описанный в предыдущей главе процесс визуализации Йидама, либо, если за дело берутся профессионалы, мгновенно или почти мгновенно. В других случаях автор феномена создает его неосознанно, ненамеренно и даже не знает, что его призрака видят другие.

В связи с этим видом визуализации или создания мыслеформы расскажу о нескольких феноменах, которые видела сама.

1. Молодой тибетец, служивший у меня, отправился проведать свою семью. Дала я ему трехнедельный отпуск, а он купил себе продуктов, нанял носильщиков, чтобы перенесли его грузы через горы, и вернулся домой с караваном. Вероятнее всего, парень хорошо провел время с родными. Прошло два месяца, а он не возвращался. Ну я и подумала: решил от меня уйти. Однажды ночью увидела я его во сне: приехал будто ко мне в какой-то необычной одежде и в заморского покроя шляпе от солнца, – никогда не носил таких шляп. На следующее утро ко мне вбежал один из моих слуг.

– Вангду вернулся! – объявил он мне. – Только что его видел!

Странное совпадение… Выхожу из своей комнаты взглянуть на путешественника. С места, где стояла, а оно возвышалось над долиной, четко вижу Вангду: одет точно как в моем сне; один, медленно идет по тропе вверх по склону горы. Отмечаю – у него нет никакого багажа; слуга, стоящий рядом со мной, говорит:

– Вангду идет вперед; носильщики, должно быть, прибудут позже.

Продолжаем оба наблюдать за его приближением. Юноша дошел до небольшого чёртена, обошел вокруг него и больше не показался. Основание чёртена в форме куба из камня, менее трех футов высотой, а сам иглообразный монумент высотой не более семи футов, в нем никаких углублений. Более того, стоит он совершенно изолированно: там нет ни домов, ни деревьев, ни возвышенностей – вообще ничего, что скрыло бы Вангду от наших глаз. Мы со слугой подумали, что он сел отдохнуть в тени чёртена. Но прошло время, а он не появился. Осматриваю землю вокруг монумента с помощью лупы, но ничего не нахожу. Сильно заинтригованная, посылаю слуг найти Вангду; слежу за их передвижениями в бинокль. Не нашли они никаких следов ни его, ни кого-либо еще.

В тот же день, на закате, появился этот молодой человек в долине – с караваном; в той же одежде и заморской шляпе от солнца, в которой явился во сне и во время утреннего видения.