— Как ведет себя задержанный? — спросила лейтенант.

— Каффлин? Клянется, что действовал по договоренности с анонимным клиентом и почти ничего не знает. И что самое неприятное, я ему верю.

— Мы все выясним, когда я доставлю его в Париж.

— Собираетесь считать его воспоминания?

— Да.

Неодобрительную гримасу Фила Мандия не смогла скрыть даже его защитная маска.

Под ногами Ренне захрустела ледяная корка, покрывавшая землю. Вокруг не было видно никаких растений, даже клочков травы. Лейтенанту приходилось ступать с осторожностью: замерзший грунт бугрился от глубоких следов шин. Оставившие их далеко не новые механизмы желтого цвета были припаркованы возле зданий и напоминали сомнительный гибрид трактора и снегоуборочной машины. Рядом с ними стояли два новеньких темно-вишневых внедорожника — «Хонда», сильно забрызганные коричневой грязью.

— Вы приехали на них? — спросила Ренне.

— Да. — Фил Мандия кивнул на единственную пустынную дорогу, вившуюся вниз от обсерватории. — Это был кошмар, а не поездка.

— Как же вам удалось остаться незамеченными при слежке за Макфостером?

— С трудом.

Ренне не смогла определить, шутил ли он или говорил серьезно.

Они добрались до главного корпуса обсерватории, вошли внутрь и вновь окунулись в тепло. На состояние Ренне тем не менее это никак не повлияло: ее сердце по-прежнему старалось выскочить из груди. Она была вынуждена опуститься на стул в первом же кабинете — и встать с него ее не заставили бы никакие силы. Снимать куртку пришлось уже сидя, и это обычное действие лишило лейтенанта последних сил. Об обратном пути ей даже думать не хотелось, — возможно, остальным придется нести ее до самолета на руках.

— А на вас высота не действует? — поинтересовалась Ренне у Фила.

— К ней можно привыкнуть, хоть и не сразу, — признал он.

Лейтенант Кампаса начала понимать, с каким пренебрежением к ней относились сотрудники местного подразделения флота. Для них она была важной шишкой, прилетевшей установить причину провала операции и выискивающей в их действиях оплошности, чтобы свалить ответственность на оперативников. Все не так!» — хотела сказать она. Но это было бы равносильно признанию в собственной слабости, а офисные интриги были ей хорошо знакомы.

— Ладно, давайте начнем с директора, — вздохнула Ренне.

Дженнифер Сейтц прошла процедуру омоложения всего пять лет назад и была миниатюрной ухоженной женщиной с красивыми зелеными глазами и смуглой кожей. Одета она была в мешковатый светло-коричневый свитер — настолько длинный, что его можно было принять за платье, — и его подвернутые рукава свободно болтались на ее худощавых руках. Ренне решила, что свое одеяние Дженнифер позаимствовала у человека, значительно превосходившего ее ростом. Казалось, что визит представителя разведки флота в обсерваторию вызвал у ее директора не испуг или беспокойство, а сильнейшее раздражение. Впрочем высокомерно-презрительное выражение лица Дженнифер изрядно смягчала обманчиво юная улыбка. Фила Мандия, учтиво пригласившего ее в кабинет, женщина удостоила сердитым взглядом, но даже он казался безобидной гримаской, а не проявлением искреннего недовольства.