- Военврач санотдела… капитан Краснова, - продолжал взволнованный майор.

- Что за чертовщина! Да ведь она раздавлена машиной…

- Никак нет… она… - возбужденно докладывал майор.

Телефон смолк, разговор оборвался.

- Алло! Алло!.. - стуча по рычажку, закричал я. Мертвое молчание было ответом. Было ясно, что провод оборвался или был обрезан в момент нашего разговора. Аркатов, поднявшийся с места и молча слушавший мои слова, сказал:

- Вздор!.. Неправда!.. Краснова или та, кто прикрывался ее именем, убита…

- Не знаю… Начсанчасти только что доложил, что она жива.

- Действительно чертовщина, - засмеялся Аркатов. - Духи, которые бродили в доме, по-видимому, существуют, и к их компании теперь присоединилось и привидение убитой Красновой.

И мы побежали к машине, ожидавшей капитана у ворот.

В санчасти возле возбужденного майора и удивленных, ничего не понимающих сотрудников стояла полная высокая женщина с круглым, типично русским лицом. Она была в форме капитана медицинской службы.

- Вот, рекомендую, товарищ полковник, военврач Краснова, - разводя руками, сказал майор.

Поднося руку к пилотке, женщина отчетливо отрапортовала:

- Товарищ полковник! Гвардии капитан медслужбы Краснова прибыла к месту службы. Задержка в пути произошла ввиду…

Я остановил ее и, войдя в кабинет майора, спросил:

- Где вы были эти три дня?

- Четыре, товарищ, полковник. В субботу вечером, когда я ехала сюда из сануправления фронта, меня при въезде в город задержал комендантский патруль, отобрал документы и до сегодня держал под арестом.

- Причины задержания?

- Лейтенант, снявший меня с машины, сказал, что документы не в порядке и для выяснения пригласил в комендатуру.

- Сколько человек было в патруле?

- Двое. Лейтенант и солдат.

- А в комендатуре?

- Не знаю. Я даже не могу вспомнить, что произошло дальше, так как, когда меня повезли, уже в машине мне стало плохо… дальше не помню ничего… какой-то туман… Очнулась час назад в саду, на окраине города, откуда я добралась до санчасти. Я могу приступить к своим обязанностям? - спросила Краснова.

- Это дело вашего начальства, - указывая на майора, сказал я.

- Документы ваши у меня, вы их получите вечером, - сказал Аркатов. - Говорить о том, чтобы вы не распространялись об этом приключении, я думаю, не стоит, - закончил он, и мы вышли на улицу.

- Ну, как, товарищ полковник, узел распутывается? - спросил он.

Я пожал плечами.

- А по-моему запутывается.

- И да, и нет. Вы сейчас куда едете?

- Опросить погорельцев, жителей того проклятого дома.

- А я в комендатуру. Итак, до вечера у генерала.

Жильцы сгоревшего дома были переселены в пустовавшее здание почтамта. Всего было пять семейств: Градусова, того самого инженера, о котором говорил посетивший меня человечек, и четырех других. Тут был и рабочий пивоваренного завода Соломин, и пианист Приорин, и та самая Елизавета Львовна, на которую ссылался таинственный человек.

Конечно, никто из них даже и не слышал ни о каких «привидениях». На мой вопрос, кто из них жил в той стороне дома, где произошел взрыв и откуда начался пожар, жильцы ответили: «Никто», а инженер Градусов удивленно сказал: