Элспет присела рядом со своим начальником, а Уилли Фредриксон, сдвинув на шею наушники и микрофон, откусывал от сандвича с сыром.

– Сейчас все только и говорят, – начала она как бы невзначай, – что о попытке диверсии.

По его угрюмому лицу Элспет поняла: шеф прекрасно знает, о чем речь. Однако прежде чем он успел ответить, техник позвал с другого конца комнаты: «Уилли!» – и указал на наушники.

Руководитель проекта отложил бутерброд, пристроил наушники на место и рявкнул в микрофон:

– Фредриксон!

С минуту он молча слушал, затем ответил:

– Да, принято. Постараемся побыстрее. – И, подняв глаза на коллег, громко приказал: – Остановите обратный отсчет!

Элспет насторожилась и замерла с деловым видом, приготовив карандаш и блокнот.

Уилли снял наушники.

– Запуск отложен на десять минут.

– Можно узнать, почему? – спросила Элспет.

– Проходной конденсатор придется заменить. Что-то он трещит.

Вполне возможно. Конденсаторы – важнейшая часть системы слежения, а «треск» – беспорядочные мелкие электрические разряды – в конденсаторе означает, что он вот-вот выйдет из строя. Тем не менее Элспет сделала себе мысленную пометку: если удастся, проверить, действительно ли дело в конденсаторе.

Она встала и, с улыбкой помахав техникам рукой, вышла на улицу. Тени уже удлинились, и одинокий белый корпус ракеты высился на стартовой площадке, словно указующий перст, подъятый к небесам. Элспет ясно представилось, как ракета медленно, нестерпимо медленно отрывается от земли, волоча за собой хвост из дыма и пламени, как взмывает в ночное небо… а в следующий миг – вспышка ярче солнца и оглушительный гром! Ракета взорвется в небесах, превратившись в ослепительный огненный шар, и угнетенные бедняки всех стран будут приветствовать ее гибель, как свое освобождение…

Быстрым шагом Элспет пересекла пусковую площадку, обошла кругом сервисную башню и толкнула железную дверь в ее основании, за которой располагались машинный зал и помещения для рабочих. Главный по башне, Гарри Лейн, говорил по телефону, одновременно записывая что-то в блокноте толстым карандашом. Когда он повесил трубку, Элспет спросила:

– У нас задержка на десять минут?

– Может, и дольше, – проворчал он, даже не взглянув на нее. Гарри Лейн всегда был грубияном: считал, что женщинам на космодроме делать нечего, и не видел нужды это скрывать.

– Причина? – деловым тоном спросила Элспет, черкнув что-то в блокноте.

– Заменяем неработающее устройство.

– Может быть, уточните, какое?

– Не уточню, – отрезал он.

Вот чертов хам! Обиднее всего, что Элспет не знала, темнит ли он из соображений секретности или просто по грубости. Она уже повернулась, готовая уйти, когда в башню вошел рабочий в промасленном комбинезоне.

– Гарри, вот старый! – проговорил он и протянул Лейну раскрытую ладонь.

На ладони у него лежал блок радиоприемника.

Элспет сразу поняла, что это. Приемник сигнала для кода самоуничтожения!

Элспет отвернулась, чтобы скрыть торжествующую улыбку, и вышла за дверь. Оказавшись на улице, она поспешила к своему джипу, обдумывая то, что узнала. Итак, чтобы избежать диверсии, ракетчики заменили блок. У нового блока другая схема, а значит, он запускается другим кодом. Второй такой же блок закрепят на передатчике. По-видимому, новые блоки прибыли сегодня из Хантсвиля.