Улыбка пропала с ее лица, уступив место смущению и озабоченности.

– О боже! – сказала Элспет. – Можно, я подумаю?

Выхлопные газы, проходя через сопло ракеты, выжигают его изнутри – словно чашка горячего кофе, влитая в рот снеговику.

Энтони подъехал к Мемориалу Джефферсона; Ларри сидел на переднем сиденье между ним и Питом. Было еще темно и совершенно пустынно: ни машин, ни пешеходов. Энтони развернул машину и поставил ее так, чтобы фары освещали любой подъезжающий автомобиль.

Монумент представлял стоящую на высоком постаменте ротонду – двойной круг колонн и белый купол над ними. Чтобы подняться к памятнику, нужно было обойти ротонду сзади и взойти по ступеням.

– Памятник Джефферсону, девятнадцати футов высотой, отлит из бронзы, – заговорил Энтони, обращаясь к Ларри.

– А где он?

– Отсюда его не видно. Он внутри, за колоннами.

– Надо было приехать днем, когда светло! – недовольно протянул Ларри.

Энтони уже случалось возить Ларри развлекаться. Вместе они побывали и в Белом доме, и в зоопарке, и в Смитсоновском музее. Обедали хот-догами, лакомились мороженым; а прежде чем отвезти Ларри домой, крестный обязательно покупал ему что-нибудь в подарок. Им было хорошо вместе. Энтони любил своего маленького крестника. Но сегодня все было иначе – и Ларри не мог этого не замечать. Дядя Энтони поднял его среди ночи, увез, ничего не сказав маме; а главное, мальчик ясно чувствовал напряжение дяди Энтони и другого, незнакомого взрослого.

– Посиди здесь, Ларри, пока я поговорю с дядей Питом.

Двое мужчин вышли из машины. Холодный воздух вырывался из легких облачками пара и таял в предрассветной мгле.

– Я буду ждать здесь, – сказал Энтони. – А ты возьми парнишку и покажи ему монумент. Держитесь на этой стороне, чтобы она, когда приедет, вас увидела.

– Хорошо, – коротко и холодно ответил Пит.

– Поверь, мне все это так же неприятно, как и тебе, – солгал Энтони.

На самом деле ему было уже все равно. Ларри не понимает, что происходит, Билли теряет голову от страха – ну и черт с ними! Сантименты подождут: надо выполнить свою задачу, и никто и ничто его не остановит.

– Мы не станем причинять вред ни ребенку, ни его матери, – продолжал он, желая подбодрить Пита. – Она лишь должна сказать, куда уехал Люк.

– И тогда мы вернем ей сына?

– Нет.

– Не вернем? – Ночная тьма скрывала лицо Пита, однако голос выдал его потрясение. – Но почему?!

– На случай, если позже нам понадобится выяснить у нее что-то еще.

Питу все это определенно не нравилось; но он готов был подчиняться – по крайней мере, пока, – а большего Энтони и не требовалось. Он открыл дверцу машины.

– Выходи, Ларри! Дядя Пит покажет тебе памятник.

Выбравшись из машины, Ларри сказал:

– А потом, когда мы посмотрим памятник, пожалуйста, отвезите меня домой.

Что-то сжало Энтони горло. Он понял, что мальчик напуган и храбрится из последних сил – и это едва не вывело его из равновесия. Однако, овладев собой, он спокойно ответил:

– Это мы обсудим с твоей мамой. Идите, идите.

Мальчик взял Пита за руку, оба они исчезли в тени ротонды – и минуту спустя появились на постаменте, между колонн, освещенные ярким светом фар.