Эта женщина в самом деле хотела, чтобы я куда-то повел ее внучку? Должно быть, она видела еще хуже, чем я думал.

– Вряд ли получится, мисс Баррера.

– Пожалуйста, зови меня Биби. – Она улыбнулась, не поднимая глаз от вязания. – Очень жаль. Я просто подумала, что раз уж вы учитесь в одной школе и все такое… – она усмехнулась. – Шайло беспокоилась, что ты хладнокровный убийца.

Я напрягся, вспомнив слова Чаудера.

«Яблоко от яблони недалеко падает».

Биби ощутила, как изменилась атмосфера в комнате, и подняла голову, вперив в меня взгляд мутных карих глаз.

– Я не хотела ставить тебя в неловкое положение, милый. Если бы Шайло услышала, что я сую нос в ее дела, она бы раскричалась. – Старушка мягко улыбнулась. – На столе свежее печенье. Пожалуйста, угощайся перед уходом.

На миг я подумал о близняшках Марианн Грир, живущих в квартире подо мной. Девочки любили печенье. Но я ни за что на свете ничего не возьму из этого дома. Я уже ощущал себя захватчиком, который ворвался в идеальное жилище и осквернял его одним своим присутствием.

– Нет, спасибо. Мне нужно идти.

– Дело твое, но в следующий раз я буду настаивать. Увидимся в понедельник, милый.

– Ага.

Я вышел и закрыл за собой дверь. Отгораживаясь от материнской улыбки мисс Баррера, ласковых слов и ее внучки, самого прекрасного создания, что я видел, черт возьми, за множество уродливых лет.

«Она – собор, а я – разрушенный торговый центр».

Словно доказывая эту мысль, я зашагал к «Клиффсайду». После жилища Баррера цементный многоквартирный дом казался еще беднее, а моя собственная квартира походила на дурную шутку. Когда я только переехал, то отскреб ее дочиста, но налет бедности и одиночества проникал в каждый угол. Я попытался представить здесь Шайло.

«Этого не будет. Никогда. И ты это знаешь».

Да, я это понимал.

Дядя Нельсон повесил возле моей двери ящик для заявок на ремонт.

– Если вдруг ты заиграешься в школу и кому-то понадобишься, – пояснил он, закатив глаза.

Кроме того, на случай неожиданностей у всех жильцов был номер моего мобильного. Но ящик пустовал, а телефон молчал.

Я приготовил замороженный ужин и пока ел, ожидая наступления ночи, что-то смотрел в телефоне. Около семи вечера внизу громко хлопнула дверь. Дочки Марианн Грир с визгом и хохотом носились по квартире, пока она готовила ужин.

Они заслужили дом как у Баррера. Теплый и безопасный, с шоколадным печеньем, испеченным в приличной духовке, а не принесенным живущим наверху чудаком.

«Они справляются как могут».

Я принял душ и, натянув майку и трусы, улегся на комковатый, пахнущий старой мочой матрас в спальне. И попытался хоть как-то справиться.

На следующий день я устранил отвратительный засор в туалете квартиры 2С. А потом передо мной замаячили остаток дня и ночь; бесконечное количество часов, которые нечем было заполнить. Меня охватило знакомое чувство пустоты. И я вдруг вспомнил о Хижине. Конечно, если Миллер не придет, я все еще буду один. Но лучше уж такое одиночество. Оно как-то чище.

Я зашел в мини-маркет, чтобы купить жидкость для розжига и пиво. Стоявший за прилавком молодой парень даже не спросил у меня документы. Вероятно, помогли татуировки, хотя я и так не выглядел на восемнадцать. Я даже не ощущал себя на свой возраст. Когда отец взял ту бейсбольную биту, он начисто выбил из меня детство.