- Его кузен?

- Кэри Уорлегган, банкир.

- Милое имя. Я слышал, его прозвали ростовщиком.

- Цыц! Ты оскорбляешь семью.

- На мой взгляд, эта семейка становится слишком докучливой. Я предпочитаю более простое общество.

- За ними будущее, Росс. А не за отжившими свое семьями вроде Чайноветов или Полдарков.

- Сомнению я подвергаю не их силу, а то, как они ее применяют. Если у человека есть власть, то пусть улучшит свое благосостояние, а не прибирает к рукам чужое.

- Это, пожалуй, справедливо в отношении кузена Кэри, но едва ли применимо к Джорджу.

- Допивай бокал и пошли, - сказал Росс, тревожась, как Демельза встретится с гостями.

- Знаешь, немного странно, - произнес Фрэнсис. - Философы бы наверняка подыскали этому научное название. Но мне всё представляется обычными предрассудками.

- Что?

- Ох, - замялся Фрэнсис. - Даже не знаю. Ну когда мы завидуем другим оттого, что у них есть то, чего у нас нет. Хотя на самом деле, может статься так, что у них этого вовсе нет. Я ясно выразился? Видимо, нет. Лучше пойдем, встретим Джорджа.

Они поднялись из-за остатков трапезы и вышли в прихожую. Миновав ее, они услышали громкий смех в большой гостиной.

- Превратили мой дом в балаган, - заявил Фрэнсис. - У этого Джоржда, что, совсем нет манер?

- Даю руку на отсечение, - произнес Росс, - это Джон, повелитель гончих.

Войдя в гостиную, они обнаружили, что Росс оказался прав. Джон Тренеглосс сидел за прялкой Элизабет и пытался ее крутить. Это казалось делом нехитрым, но требовало сноровки, которой Джону Тренеглосу недоставало.

Некоторое время он неплохо справлялся, но затем, нажимая на педаль, сбивался с ритма, и пряжа, внезапно натянувшись, останавливалась. Пока колесо жужжало, в комнате царило молчание, прерываемое лишь обменом репликами между Тренеглосом и Уорлегганом. Но каждый раз, стоило Джорджу сбиться с ритма, как раздавался громогласный смех.

Тренеглос был сильным, неуклюжим мужчиной лет тридцати с соломенными волосами, глубоко посаженными глазами и веснушчатым лицом. Он был известен как превосходный наездник, первоклассный стрелок, лучший борец-любитель в двух графствах, болван в любой забаве, требовавшей умственных усилий, и в некотором роде задира. Этим вечером, несмотря на то, что Тренеглос находился в гостях, на нем были старый коричневый бархатный сюртук для верховой езды и грубые плисовые бриджи. Он часто хвастался, что никогда ничего кроме бриджей для верховой езды не носил, даже в постели.

Росс удивился, не заметив в комнате Демельзы.

- Ты проиграл, - сказал Джордж Уорлегган. - Проиграл. Пять гиней мои. Эй, Фрэнсис.

- Еще одна попытка, черт побери. Эта была пробная. Меня не одолеет смехотворная штуковина вроде этой.

- Где Демельза? - спросил Росс стоявшую у двери Верити.

- Наверху. Она пожелала немного побыть в одиночестве, и я спустилась.

- Вы его сломаете, Джон, - улыбаясь, молвила Элизабет. - Вы слишком сильно давите.

- Джон! - воскликнула его жена. - Немедленно поднимайся!

Но Джон угощался добрым бренди и не замечал жены. Он снова заставил колесо вращаться, и на этот раз показалось, что ему удалось раскрыть секрет. Однако он попытался увеличить скорость в неподходящий момент, и натянутая пряжа вновь дернулась назад, а колесо остановилось. Джордж издал торжественный вопль, Джон Тренгелос же с возмущением поднялся.