В целом итоги 23 июня были неутешительными. Вот как они отражены в журнале боевых действий Северо-Западного фронта: «1. Противник на основных операционных направлениях добился успеха. Ему удалось поколебать фронт 11-го стрелкового корпуса 8-й армии и всей 11-й армии… 2. Для 8-й и 11-й армий начался кризис ведения оборонительной операции. 3. Части армий начали отход в беспорядке, положение усугублялось тем, что с ними вместе отходили 60–80 тысяч строительных рабочих и беженцы приграничной полосы. 4. Управление сверху донизу нарушено, армии управлялись через офицеров связи. 5. Авиадесанты и диверсионные группы начали нарушать работу тыла и препятствовать нормальному отходу частей. 6. 12-й механизированный корпус и 2-я танковая дивизия, рассредоточенные по ряду направлений, существенных изменений в оперативную обстановку не внесли»[95].

На рассвете 24 июня бои соединений 12-го механизированного корпуса в полосе 8-й армии разгорелись с новой силой. По приказу генерала Собенникова два батальона 23-й танковой дивизии были приданы 90-й стрелковой дивизии с задачей совместными действиями уничтожить противника в районе Шавдов, Якайкай. С началом атаки пехота была отсечена огнем противника, и танковые батальоны, действуя самостоятельно, потеряли от артиллерийского огня до 60 % танков и отошли в исходное положение. Кроме того, как сообщалось в донесении командира корпуса, «в районе м. Жораны от танковых полков 23-й танковой дивизии противником были отрезаны 23-й гаубичный артиллерийский полк, 23-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион и 2-й батальон 23-го мотострелкового полка, которые распоряжением командира 10-го стрелкового корпуса были подчинены командиру 10-й стрелковой дивизии»[96].

Из-за плохого знания обстановки и отсутствия разведки 28-я танковая дивизия вела наступление на Кельме, где в то время занимала оборону своя же 202-я моторизованная дивизия. Участвовавший также в атаке 4-й танковый батальон 125-го танкового полка этой дивизии был встречен огнем своих мотострелков и потерял 4 танка подбитыми и 2 сгоревшими[97].

После этого сюда вышли части противника, но их дальнейшее продвижение было остановлено 9-й артиллерийской противотанковой бригадой. По донесению ее командира полковника П.И. Полянского, «…за 24 июня бригада под Шауляем подбила 30 вражеских танков, но затем вынуждена была прекратить огонь из-за отсутствия снарядов»[98].

2-я танковая дивизия 3-го механизированного корпуса первоначально имела успех, но, ведя наступление самостоятельно, без поддержки других соединений корпуса, вскоре оказалась в тяжелом положении. Дело в том, что предназначенная для совместных действий с ней 84-я моторизованная дивизия еще днем 23 июня в лесах восточнее Каунаса подверглась сильным ударам немецкой авиации и была дезорганизована. Затем она была обойдена с флангов частями 16-й немецкой армии, и к 25 июня ее главные силы понесли большие потери.

Тем не менее противник вынужден был признать возросшее сопротивление советских войск. Так, в донесении 4-й танковой группы за 24 июня отмечалось: «4-я танковая группа окружила в районе севернее Кедайняй – южнее Гринкискис – восточнее Расейняя крупные танковые силы противника. Они включают в себя по крайней мере одну танковую дивизию, может быть, это только части 2-й русской танковой дивизии, как говорят пленные, которая была усилена. Противник располагает здесь 40–60 танками, которые превосходят наши по вооружению и бронированию (лобовая броня 370 мм). 5-см противотанковая пушка и легкая полевая гаубица не оказывают на них никакого поражающего действия. До настоящего времени 5 таких танков было выведено из строя связками гранат и огнем из 8,8-см зенитных орудий. Противнику удалось осуществить прорыв отдельными танками через оборону 6-й танковой дивизии»