Отец разбудил меня засветло. Он был не один. Проворные служанки мгновенно стащили с меня тунику и набедренную повязку, я не успел придти в себя, как меня омыли теплой водой, вытерли, причесали и переодели во все новое и свежее. После чего стали облачать в тогу, тщательно расправляя складки вокруг тела. Придя в себя, я увидел, что отец также надел тогу с широкой полосой пурпура. Как я понял позже, отец не прилег этой ночью: следовало купить нам новые наряды, проследить, чтоб их отгладили, договориться с хозяином гостиницы, заплатить служанкам и парикмахеру…

Мы вышли из гостиницы в час первой стражи, то есть с рассветом. Слуга шагал впереди, показывая дорогу, — отец не был в Риме почти сорок лет, город сильно изменился. Улицы самого большого города мира выглядели пустынными — столица спала. Только пустые повозки, запряженные четверкой или парой волов, попадались навстречу — в Риме разрешалось перевозить грузы ночью, возчики спешили покинуть город. Шли мы долго. Я уже проснулся и с любопытством рассматривал многоэтажные дома — «инсулы», теснившиеся вдоль улиц. В Лугдунуме не строили домов в четыре-пять этажей — места внутри городских стен хватало. В Риме их были тысячи — высоких и длинных, новых и уже обшарпанных, с приятными глазу красными стенами или с уже потускневшими и в щербинах. «Исулы» вскоре кончились, их сменили «домусы» — роскошные особняки знати. Многие из «домусов» были украшены резьбой по камню, колоннами и статуями. Кирпич уступал место мрамору, ближе к центру по сторонам улицы совсем исчез красный цвет, остался лишь белый и серый. Мы пересекли площадь, окаймленную портиками — форум и подошли к величественному дворцу.

— Это здесь, господин! — сказал слуга и, получив плату, удалился.

Я во все глаза рассматривал величественное здание: высокую беломраморную лестницу, ряд стройных колонн, украшенных капителями, резной фриз над монументальным входом.

— Дворец Августа, — пояснил отец.

— Ты бывал здесь?

— Его построили после того, как я оставил Рим.

— Хорошо бы зайти внутрь! Посмотреть…

— Нас позовут, — сухо сказал отец и замолчал.

Ждали мы долго. Я не удержался и присел на ступеньку, предварительно убедившись, что не испачкаю свой наряд. Отец покосился на меня, но промолчал. Время от времени мимо проходили люди: они поднимались по ступеням, либо спускались вниз, некоторые с любопытством поглядывали на нас, но большинство даже не удостаивало незнакомцев взглядом. Вдруг отец оживился. Я проследил его взгляд и увидел пересекающего площадь Юния. Вольноотпущенник тоже заметил отца и подошел к нам.

— Зачем ты здесь, префект? — спросил он тихо, но я расслышал. — Тебя позовут.

— Не хочу, чтоб меня и сына вели под конвоем! Через весь Рим!

— Ты подведешь меня! — взмолился Юний. — Консул поймет, что вас предупредили, и накажет меня. Иди к форуму и жди! Я скажу охране, где вас искать…

Отец кивнул, и мы перешли на другой край площади. Солнце уже показалось над домами, но было холодно, мы с отцом шагали вдоль портика, стараясь согреться. Из короткого разговора с Юнием я понял, что нас ждет встреча с консулом, и вновь пустился в давние мечтания. Мне нестерпимо хотелось поговорить с отцом о предстоящей аудиенции, но лицо его было хмурым, и я не решился.