При этой мысли она азартно вдохнула. Колесо еще вращается. Ее ставка пока не пропала.

Миссис Лора сидела и с триумфальной улыбкой смотрела в окно, в котором на фоне проносящейся мимо тьмы отражался освещенный вагон. Ее колесо еще вращается!

Поскольку их судьбы оказались переплетены, колесо продолжало вращаться и для мисс Фрой. В каком бы опасном положении ни находилась сейчас маленькая учительница, она была оптимисткой и упрямо цеплялась за надежду, что в конце концов все обернется к лучшему.

Мисс Фрой любила свой дом той несколько извращенной любовью, которая отправляет записного патриота подальше за границу, а верного мужа – в чужую постель. Чем легче оставляешь то, что любишь, тем сильнее радость возвращения.

Нынешнее путешествие было одним из самых увлекательных. Первые полгода добровольного изгнания мисс Фрой не уставала восхищаться новизной жизни в замке. Все вокруг было настолько фантастическим и преувеличенным, что казалось, ее по ошибке занесло в сказку. Она бродила, не находя дороги, по лабиринту колоннад и золоченых покоев. Мраморных лестниц и балкончиков и так было бесчисленное количество, а огромные зеркала увеличивали масштабы царских палат вдвое.

Пейзажи, от красоты которых захватывало дыхание, тоже изумляли своей нереальностью. Мисс Фрой оставила попытки описать в письмах домой сине-пурпурные горы, снежные вершины которых упирались прямо в небо, кипучие изумрудные реки, ярко-зеленые долины, нависающие над головой утесы.

– У меня кончаются прилагательные, – жаловалась она. – Но все это так круто!

Однако на седьмой месяц ее блаженство затянули первые тучки, и мисс Фрой стала сознавать, что у жизни в замке есть свои недостатки. Во-первых, она наконец перестала теряться, да и мраморных лестниц, когда она разобралась с зеркалами, оказалось не так уж и много. Были и другие неприятности. Так, ковры и мягкая мебель кишели блохами – собак в замке было едва ли не больше слуг. В ее огромной спальне, больше похожей на киношные королевские покои, было зябко, поскольку дров для чудовищных размеров фаянсового камина, который мисс Фрой сперва приняла за алтарь, постоянно не хватало. К обеду подавали десять перемен блюд, но на все был один нож и одна вилка, приходилось вытирать их о хлеб.

К концу годичного срока ностальгия дошла до такой степени, что ее любовь к скромному каменному домику с яблоневым садом по соседству с церковным кладбищем превратилась во всепоглощающую страсть. Ей осточертела окружающая театральность, и она не задумываясь променяла бы все эти горы и реки на один маленький уголок английского луга с рощицей вязов и утиным прудом.

В последнюю ночь мисс Фрой не могла уснуть, предвкушая завтрашнее путешествие. Лежа в темноте и ворочаясь с боку на бок, она услышала отдаленный крик паровоза. Это был тот самый экспресс, который разбудил в ту ночь скучающих по Англии постояльцев гостиницы, и его свист еще долго звучал в их ушах, словно дудочка огромного железного крысолова.

Как и Айрис чуть позднее, маленькая учительница выбралась из постели, подбежала к окну и успела увидеть, как поезд скрывается за изгибом ущелья золотой цепочкой огней, соскальзывающей во тьму.