— Одевайтесь, — сказала Таня. — О подготовке к операции вам расскажет Петр Александрович. Всего доброго! — И повернулась к коллегам: — Начинаем перевязки. Людмила Сергеевна, пригласите, пожалуйста, Филиппову из первой палаты.

Перевязки закончились к обеду. Загрохотали тележки с большими кастрюлями, запахло кухней, из соседнего гинекологического отделения раздался зычный голос буфетчицы тети Дуси. Поступали и выписывались пациенты, но, сколько себя помнит в этой клинике Таня, час обеда, как гонгом, отбивался тетей Дусей.

— Девушки-красавицы, — кричала она в коридоре, — комсомолки, отличницы ходячие! Выходи за кормежкой!

Больничную еду не жаловало большинство больных, две трети содержимого кастрюль уходило в помои. Танина бабушка, пережившая военный голод, пришла бы в ужас, увидев, сколько продуктов идет в отвал. Тане рассказывали, возможно, привирали, что в столовой одной из больниц висел плакат: «Не солите еду! Соль — яд для свиней!» Объяснялось просто: главный повар сбывал объедки на близлежащую свиноферму.

В Танином отделении питанием медперсонала, как и прочими хозяйственными делами, руководила Ира. Она получала деньги из специального «фонда», созданного на «пожертвования» благодарных больных, готовила дома, каждый день ехала на работу с судочками и плошками.

Во время обеда Петя травил анекдоты, над которыми ординаторша Люся смеялась с чрезмерным усердием. Коллегам хотелось узнать, почему главный вызывал Татьяну Владимировну, за что фитиля вставил. Вопросов они не задавали, вопросы были написаны у них на лицах. Но Таня не стала ничего говорить. Сделала выговор Люсе за то, что истории болезней не заполнены, выписки не подготовлены. Давно, и не только в Танином отделении, сложилось так, что на ординаторов спихивали большую часть писанины.

Ирина после обеда ушла к старшей сестре по больнице получать медикаменты, заявился инспектор противопожарной охраны, сказал, что в пятницу состоится инструктаж, на котором присутствие всех сотрудников, включая медсестер, которые не на дежурстве, обязательно. Вот приказ главврача.

— Но позвольте! — возмутилась Таня. — Как это всего отделения? А кто будет с больными? Кроме того, пятница — операционный день. Прикажете операции отменять?

— В пятницу у вас операционный, в четверг у аборминальных, в среду у тракальных, под всех не подстроишься.

Он так выражался: называл абдоминальных хирургов аборминальными, а отделение торакальной хирургии — тракальным. Про инспектора ходили байки, очень схожие с теми, что рассказывают про преподавателей военных кафедр в университетах.

Татьяна достала сотовый телефон и набрала номер Ирины:

— Ты скоро? Поторопись, пожалуйста!

— Распишитесь, что с приказом ознакомлены, — протянул инспектор листок с фамилиями завотделений. Напротив многих уже стояли подписи.

Таня поставила подпись и спросила, что это за второй список, которым как бы невзначай помахивал инспектор.

— Тут распишутся те, кто прослушает инструктаж. Отсутствующие без уважительных причин будут лишены премии. Не шуточки шутим, дорогая Татьяна Петровна.