Уолт Уитмен, пожалуй, единственный в истории Америки, кто так близок к мистицизму. Ведь американский ум поверхностен. Он вынужден быть таковым, ибо ему только триста лет. Это детский ум, которому все интересно: он задает вопросы о том и о сем, но, прежде чем ты ответишь, он уже спросит о чем-то другом. Ему не очень интересен ответ; он просто любопытен, он хочет знать сразу все. Он идет от одной религии к другой, от одного мастера к другому. За ответами он последует в самый отдаленный уголок планеты, но все это остается похожим на погоню за модой.

Психологи обратили внимание на то, что в Америке ничто не держится более трех лет. Столько обычно живет та или иная мода. Зубную пасту, мыло, шампунь, кондиционер для волос, гуру — все это можно найти на одном и том же рынке. Подсчитано, что в Америке каждый меняет работу, жену и город проживания раз в три года. Три года кажутся большим сроком: что-то хочется изменить…

Уолт Уитмен — редкое исключение из правил. Ему нужно было родиться где-нибудь на Востоке — он так сильно интересовался им.

Уолт Уитмен — один из тех, кого совсем не поняли в Америке, хотя он единственный, кем она может гордиться.

Чем менее цивилизован человек, чем он примитивнее, тем выше его жизнеспособность. Становясь цивилизованным и более пластичным, становишься более искусственным, рафинированным, теряешь свои корни. Человек боится грубого мира, начинает отдаляться от него и думать, что мир недостоин его. Система Тантры подсказывает: для того, чтобы найти настоящего человека, надо дойти до его корней.

Итак, Тантра говорит: нецивилизованные, необразованные, некультурные люди более жизнестойки, они более жизнеспособны. Современные психологи говорят о том же. Афроамериканец энергичнее белого, и белого это пугает. Он очень боится негра. А причина страха в том, что белый американец стал очень изнеженным, а чернокожий все еще полон жизни, он все еще приземлен. Конфликт между белыми и черными американцами совсем не сводится к конфликту между цветом кожи: это соперничество между жизнестойкостью и изнеженностью. Белый американец, прежде всего, боится уступить негру свою женщину; он осознает, что может потерять ее. Негр более жизнеспособен, более сексуален, более энергичен; его энергия по-прежнему дикая. А потерять свою женщину — самый большой страх для цивилизованного человека. Он понимает, что не сможет удержать своих женщин, если у них будет свобода выбирать более жизнеспособных мужчин.

Тантра говорит: в мире тех, кто го-прежнему примитивен, есть возможность для роста. Ты рос в неправильном направлении; они же еще не выросли, они все еще могут выбрать нужное направление, у них выше потенциал. Им нечего переделывать, они могут действовать напрямую.

Есть ли высший смысл во всем этом или жизнь случайна? Можно ли сказать, что жизнь движется к какой-то высшей цели?

Очень непросто, особенно для западного ума, понять, что у жизни нет смысла. Запад всегда руководствовался понятиями цели, а Восток — понятиями бесцельности. Восток говорит, что жизнь — это не бизнес, а игра, но игра без какой-нибудь цели; она не имеет цели. Хотя можно сказать, что игра является целью сама по себе, достаточно просто играть. Жизнь не стремится к какой-нибудь цели, жизнь — цель сама по себе. Она не двигается к чему-то наивысшему; здесь и сейчас, в этот самый момент жизнь является конечной целью.