Тем, кто толковал о совершенном человеке, всегда поклонялись, ибо они настаивали на том, что прошлое прекрасно и что его можно сделать еще лучше. Они не против прошлого, они не против условностей, они не против традиций; они — за них. Традиция должна стать основой, и на этой основе можно возвести совершеннейший из храмов, совершеннейший из домов.
Говорить о новом человеке опасно. Новый человек полностью отрезает тебя о прошлого; он с корнем вырывает себя из прошлого, умирая для прошлого и живя в настоящем. Старые привычки искореняются с большим трудом. Мы привыкли слышать о совершенном человеке; эта мысль проникла в саму нашу плоть. Каждый святой, каждый махатма говорит о совершенном человеке, это его бизнес, мы-то знаем. А как же новый человек? Мы начинаем его бояться. Он несет с собой все совершенно новое; он зовет нас к себе на территорию неизведанного; он пытается оторвать нас от известного, привычного. Тысячи лет мы жили определенным образом; этот уклад жизни обусловил нас; мы стали его частью. Лишь немногим удается вырваться из него. Поэтому мое послание относится только к избранным.
Помни, старые привычки без боя не сдаются; а наша религия, наша философия очень стара; наш стиль жизни очень устарел. Я выступаю за новое. Мы думаем, что прошлое — это золото, а я говорю, что прошлое — это только хлам! Я согласен с Генри Фордом в том, что прошлое — это свалка. Все это дерьмо! Нужно освободить человека от прошлого; освободить его полностью, решительно и безвозвратно.
— Мама, а почему ты вышла замуж за папу?
— А, — отвечает мать, — тебе тоже непонятно?
— Мы с вами не встречались в Техасе?
— Я никогда там не был.
— И я там не был. Думаю, это были не мы.
Эти пьяницы, эти неосознающие люди управляли всем человечеством. Сумасшедшие и пьяницы — они определяли наше прошлое. Мы никогда не прислушивались к просветленным. Просветленные не могут говорить об улучшенном человеке. Это все равно что сказать больному: «Я дам тебе лекарство для улучшения твоей болезни». Больному не нужно улучшать его болезнь; ему хочется от нее избавиться, он хочет быть здоровым.
Медитирующий
Я слышал, что медитацию иногда описывают как науку, а иногда — как искусство. Ты же несколько раз назвал ее Божьим даром. Пожалуйста, объясни подробнее.
Медитация — это тайна, которую можно назвать и наукой, и искусством, и даром, и в этом не будет противоречия.
С одной точки зрения, это — наука, так как существуют четко обозначенные техники проведения медитации. Это почти научный закон, из которого нет исключений. Но, с другой точки зрения, можно утверждать, что это — искусство. Наука — это область применения ума; это математика, логика, рациональность.
Медитация идет от сердца, а не от ума; она алогична, она сродни любви.
Медитация не похожа на другие науки, в ней больше от музыки, поэзии, живописи, танца; следовательно, ее можно назвать искусством. Но медитация — это такая глубокая тайна, что ни понятие «наука», ни «искусство» не исчерпывают ее. Это дар, талант: он либо есть, либо его нет. Дар — это не наука, ему нельзя обучить; он и не искусство. Талант — это самая большая загадка для человека.