Помню, он принял Бетси… вы, конечно, помните ту очаровательную девушку, с которой у него был смешной флирт? Она с семьей уезжала в Англию… и пришла попрощаться вместе с матерью. Когда она вышла из комнаты императора, ее глаза были полны слез. Она сказала: «Бедный император! Как изменила его болезнь… это старик., восковое лицо… и как он ослабел… опирался одной рукой на стол, а другой на плечо слуги, чтобы просто подняться нам навстречу. Моя мать сказала, что его лицо отмечено печатью смерти…»
Когда они ушли, к императору вошел я. Он, довольно улыбаясь, лежал на кровати. И вдруг поднялся… а точнее вскочил с кровати. И весело сказал: «Что ж, теперь эти Бэлкомбы довезут до Лондона весть о великом человеке, которого убивает климат! Однако… как жаль, что ей не было хотя бы на пять лет больше!»
Слухи о его нездоровье сделали свое дело. На остров прибыл важный чиновник Ост-Индской компании… Чарлз Риккетс – так его звали. Он плыл из Индии в Лондон, и ему, видно, поручили узнать и доложить, что с императором. Он тотчас попросил о встрече с Его Величеством. Но у императора была, как вы знаете, особая интуиция. «Так! – сказал он. – Решили проверить. Откажите ему… пока».
После этого Лоу вызвал Киприани и стал уговаривать повлиять на императора, чтобы тот принял чиновника. Он объяснял Киприани, как этому Риккетсу доверяют в Лондоне и как это может благоприятно отразиться на судьбе «генерала Бонапарта». Император, которому Киприани тотчас все доложил, позвал меня и Бертрана и долго хохотал. Он мучил Лоу и бедного Риккетса, то соглашаясь на аудиенцию, то отменяя ее. Целых три недели несчастный проторчал на острове, наверняка проклиная свое поручение. Наконец император принял его.
Император был небрит и лежал в полутьме на кровати. Во время беседы он иногда пытался приподняться, как бы с великим трудом, а я ему помогал. Когда Риккетс вышел, Бертран спросил его: как он нашел нашего Государя?
«Генерал Бонапарт, безусловно, болен, – отвечал Риккетс, – особенно меня пугает его полнота, весьма странная. Голова буквально уходит в плечи, щеки дряблые, спадающие по обе стороны, и ему явно трудно садиться на кровати, два-три движения уже причиняют ему боль… Я переговорю с губернатором о лечении и врачах для генерала».
Между тем наш больной уже к вечеру скакал на лошади, был весел и ел с отменным аппетитом. И даже поработал немного в саду. Правда, вспомнив, что англичане наблюдают, вдруг выронил лопату, пошатнулся и упал на мои руки…
Но именно тогда и меня, и Бертрана, и Монтолона… всех нас неприятно удивило странное доверие Лоу к Киприани. Губернатор ни с кем из нас не поддерживал отношения, а с Киприани, как выяснилось, он общался и даже доверял ему свои поручения. Вот тогда Бертран и рассказал нам удивительную историю, которую узнал от Гурго – о неудачном побеге императора. И о роли Киприани во всем этом…Маршан уже собирался рассказать ее мне, но я перебил его:
– Я знаю эту историю от самого Гурго.
– Тем лучше. И тогда граф Бертран, – продолжил Маршан, – решился поговорить с императором. В моем присутствии он спросил: не волнуют ли его эти странно доверительные отношения губернатора и Киприани?