Гизи улыбнулась.

— Возможно. Ты не убила его.

— Я так не работаю.

— Я бы убила, — спокойно ответила цыганка. — Но и этого будет достаточно. Ты — воин. Я могу оставить свой дар тебе.

— Не надо. Честно.

— Тогда он останется со мной. У меня была хорошая, долгая жизнь, но он не имел права забирать ее. Ты же знаешь, всегда должен соблюдаться баланс.

— Он заплатит за все, что сделал, — Ева поколебалась, но все же решилась озвучить вопрос, который задала бы отцу Лопезу и себе самой. — Этого достаточно?

— Для Беаты — да. Для остальных? — Гизи пожала плечами. — Кто знает.

— Хотя бы для нее. Мне нужно покончить с этим. Так, как я умею.

— Да. И мне. Ты освободила их. Мне теперь нужно проводить их на ту сторону, где покой и свет. Пока нас снова не позовут. Pa chiv tuka, Ева Даллас.

— Pa chiv tuka, — Ева покачала головой и тут же поправила себя: — Не за что.

Ева снова увидела свет, но не ослепляющий, а теплый. Она просто закрыла глаза и тепло проникло в неё, а затем покинуло. А когда подняла веки, то вокруг не было ничего кроме полутемного коридора и звука приближающихся шагов.

Она оттолкнулась от стены и пошла делать свою работу.

— Они здесь, — сообщила Ева отцу Лопезу. — Может, у вас получиться… ну, что вы там делаете.

— Да, конечно. Эта девушка, Беата, она ждет вас. Говорит, что никуда не поедет, пока не поговорит с вами.

— Я подойду.

— Тяжелый день, — произнес священник. — И еще…

— Да, — она приблизилась к подошедшему Рорку и стряхнула с его рубашки кирпичную и костяную крошку. — Пойдем наверх.

— Скажи мне, как ты?

— Я покажу. — Ева остановилась и задрала штанину. К нетатуированной лодыжке было пристегнуто запасное оружие. — Никаких татуировок. И здесь, — она постучала себя по голове, — теперь не так населенно. Скажи что-нибудь на русском.

— Я знаю только пару фраз, но эта кажется подходящей. Ya liubliu tebia.

Ева усмехнулась, ощущая невероятную легкость, которую не испытывала уже давно.

— Понятия не имею, что ты сказал. И слава богу.

Рорк обнял её и крепко прижал к себе. А затем приподял голову Евы за подбородок и поцеловал.

— Я при исполнении, — пробормотала она, но все же ответила на поцелуй, прежде чем отстраниться.

Они двинулись дальше по коридору, держась за руки.

— Я сказал, что люблю тебя и это правда на любом языке.

— Мило. Но давай пока поговорим на английском. Черт, я снова умираю с голода, — Ева приложила руку к животу. — В любом случае, спасибо за помощь. Внизу и не только.

— Без проблем. Но, лейтенант, когда будем снова устраивать барбекю, то мы оба, черт побери, останемся дома.

— Договорились.

Наверху Ева подошла к сидящим на ступенях Наталье и Алексею и кивнула копу, что был рядом. Наталья посмотрела на нее глазами, полными слез.

— Говорят там нашли тела.

— Да.

— Мой брат, — её голос дрогнул, когда она уткнулась лицом в грудь сына. — Он был сломлен, но проходил лечение. Мы продолжали жить — оба продолжали. Что он наделал? Святой боже, что он наделал?

— Она ничего не знала, — Алексей прижал ближе плачущую мать. — Мы ничего не знали, клянусь. Мой дядя такой тихий человек, такой спокойный. Беата? Как она?