— Она говорила с акцентом. С сильным акцентом. Ее родным языком может оказаться польский, болгарский или даже румынский.

— Хорошо, расскажешь об этом Пибоди. Когда вы закончите, я скажу одному из копов, и он отвезет тебя, куда скажешь.

— Если нужно, чтобы я остался…

— Здесь ты уже ничего сделать не сможешь. Чуть позже я сама тебе позвоню.

— Я хотел бы закончить соборование. Я начал, но… Она носит распятие.

После его слов Ева задумалась. Лопес уже прикасался к телу жертвы, и его одежда была забрызгана кровью, как и её собственная.

— Хорошо. Займись этим, пока я буду проводить осмотр. Только постарайся свести контакт с телом к минимуму.

— У тебя рука кровоточит.

— Она довольно сильно вцепилась в меня ногтями. Ничего страшного, всего лишь пара царапин.

Лопес склонился над головой женщины, в то время как Ева доставала приборы и инструменты из полевого набора.

— Жертва — белая женщина, возможно, принадлежит к смешанной расе, назвала себя Гизи. Множественные колотые раны, — произносила Ева ровным голосом, — на груди, на животе и на руках. Раны на руках и кистях, на мой взгляд, носят оборонительный характер. Судя по всему, она пыталась защищаться.

— Она должна была умереть дома, в своей постели, окруженная детьми и внуками. Прости, — произнес Лопес, когда Ева подняла на него свой взгляд. — Я влез в твою запись.

— Все нормально. К тому же, ты прав.

— Вот в чем разница между смертью и убийством.

— Между ними огромная разница. Тебе не кажется, что ее одежда сшита вручную? — Ева отогнула кайму длинной цветастой юбки. — По-моему, эти вещи явно не фабричные, к тому же они сшиты с любовью. Жертва носила сандалии — еще крепкие, но не новые. Также у нее есть татуировка на внутренней стороне левой лодыжки. Павлиньи перья? Да, похоже, что так.

— Она носила обручальное кольцо. Мне очень жаль, — снова произнес Лопес.

— Да, обручальное кольцо или, по крайней мере, гладкое золотое кольцо, подвеска в форме креста и еще одна в форме расходящихся в разные стороны лучей с бледно-голубым камнем в центре, а также золотые серьги. При ней нет сумки или хотя бы кошелька, но даже если это и было ограбление, то почему преступник не взял украшения?

Ева опустила покрытую изолирующим составом руку в карман юбки жертвы и нащупала маленький мешочек. Он был сделан из белоснежной ткани, похожей на шелк, и завязан серебряной веревочкой на три узла.

Еще до того, как она развязала его и извлекла содержимое, Ева уже знала, что лежит внутри. Она уже видела такие вещи раньше.

— Мумбо-юмбо, — сказала она Лопесу.

— Что?

— Это такие магические штуки. Колдовство или что-то в том роде. В мешочке лежат травы и маленькие кристаллы. Я бы сказала, она пыталась защититься с помощью этого. Амулет и распятие, да еще и принадлежности для заклинаний в кармане. Но они ей не помогли.

И хотя Ева знала время смерти жертвы, она использовала специальный прибор, чтобы подтвердить его.

— Черт, эта штука, похоже, сломалась. Она показывает мне время смерти как тринадцать ноль-ноль. Но ведь она умерла у нас на глазах в шестнадцать часов сорок две минуты.