Они ушли, а Лавиани следующий час пыталась освободиться от ремней, но лишь в кровь стерла запястья и лодыжки.

Сперва она не придала значения шороху, раздавшемуся на крыше. Но когда тот повторился, прислушалась. Спустя несколько мгновений вниз, на карниз перед ее окном, легко спрыгнул некто. Человек помешкал, прислонился к стеклу, прислушиваясь. Тихо звякнул металл о металл, крючок, удерживающий обе створки окна, поднялся, и незнакомец оказался в комнате, не издав ни одного звука.

На секунду она задохнулась от необъяснимой ненависти так, что у нее свело зубы. Легко понять, кто решил ее навестить.

— Какого Скованного ты здесь забыл, акробат? — прошипела она.

— Мне показалось, или ты не рада меня видеть?

Ей в его спокойном, приветливом голосе почудилась ирония.

— Зависит от того, для чего ты здесь.

— Ты выручила меня, я выручу тебя. Я ведь говорил, не люблю быть должен.

— Значит, мне везет, как Тиону.

Лавиани показалось, что он улыбнулся:

— Ну, возможно, так и есть.

Он подошел близко, и она усилием воли заставила зверя, который появлялся в ней, забиться в самый дальний уголок сознания.

— Понадобится нож, — предупредила женщина.

— У меня нет ножа.

— Так. Спокойно, — сказала она самой себе, не скрывая от него своих слов. — Мне достался единственный спаситель в расколотом к шауттам мире, у которого при себе нет даже острой железки. Чем ты поднял крючок?

— Гвоздем.

— Ты куда?

— Я быстро, — сказал он, уже перебросив ноги на карниз.

Быстро акробат не вернулся. И Лавиани, глядя в потолок, мысленно упражнялась в проклятиях. Хорошо, что ему хватило ума закрыть окно на тот случай, если вернется охранник.

Циркач появился не раньше чем через полчаса, известив о своем присутствии очередной волной ненависти, накатившей на нее.

— Создатели всего сущего! — прошипела она. — Неужели в округе не нашлось ни одного ножа, и тебе пришлось бежать за ним в Ум?!

— Если ты чем-то недовольна, я могу оставить все как есть, — негромко, без всякой злости сказал он, и Лавиани увидела в его руке тусклый отблеск стали.

— Клянусь желтыми фонарями! — Парень все же смог ее удивить. — Где ты достал мой клинок?!

— Взял из твоей сумки, — просто ответил Пружина, касаясь первого ремня и отмечая про себя, как тот расступается под острейшим лезвием.

Правая рука Лавиани оказалась свободна, так что она забрала у спасителя свое оружие, резко выдохнула, прогоняя наваждение, подстрекавшее ее ткнуть человека в незащищенную шею, и расправилась со вторым ремнем.

— А сумка, надо полагать, бегала по двору этого клоповника и отдавалась любому за четверть рен-марки, точно портовая шлюха? — Сойка в два счета перерезала путы на ногах и осторожно встала, начав разминать мышцы.

— Все вышло чуть сложнее. Она лежала под лавкой, на которой сидят твои друзья.

— Скованному они друзья. И что? Ты просто подошел и взял?

— Да.

— И они не заметили?

— Ну… у меня есть… был друг. Фокусник. Это довольно просто, особенно если на тебя никто не смотрит. Ребята напиваются, и им не до проходящих мимо.

— Не стоит им мешать в этом, — усмехнулась Лавиани и первой вылезла в окно.