Да и правда пора. Дина сразу же развила кипучую деятельность, обзванивая всех необходимых людей, договариваясь, обсуждая, выстраивая план дальнейших действий, как великий полководец перед грандиозной битвой.

И уже днем они втроем – Дина, Влад и Лешик – находились на первичном приеме в Центре эндопротезирования, попасть на который удалось, подключив некоторые связи Дины, в том числе через благотворительный детский фонд «Победим», специализирующийся на помощи детям при травмах опорно-двигательного аппарата, руководит которым Кира Башкирцева[7].

Дине не раз приходилось обращаться к помощи этого фонда для деток своих клиенток из Центра и тесно сотрудничать с ними, они были давно и хорошо знакомы с Кирой и частенько пересекались, хоть и не сдружились в силу чрезмерной занятости обеих.

А на следующий день, во вторник, Дину Нагорную и Владислава Гарандина расписали в районном загсе города Москвы по месту прописки невесты, где у нее имелись хорошие деловые связи с руководством. Теперь ей предстояло поменять паспорт на фамилию мужа, принять которую она с радостью согласилась.

«Октябрь», – думала, умиротворенно улыбаясь, Дина, сидя на заднем сиденье машины, которой управлял один из охранников Гарандина. Она возвращалась из Питера домой в усадьбу «Карас», которую с ее легкой руки очень скоро стали называть именно так сначала все местные жители, а потом и туристы.

Ну а что? Уж девятый год ширится и развивается хозяйство Гарандина, а короткого, емкого названия как такового у него и нет. Привыкли все «ферма да ферма». А какая там ферма? Уже целый сельскохозяйственный комплекс со своим поселком, с присоединившимися к нему еще двумя деревнями, а они – все ферма да хозяйство. Вот как-то так однажды Дина и высказалась в этом ключе и начала с себя, то есть стала говорить: «Едем в Карас, а у нас в Карасе, приезжайте в Карас…» – так и пошло и зацепилось-закрепилось, теперь уж никто иначе и не называет.

«Уже октябрь. Как же так быстро пролетели весна и лето? Наверное, от счастья. От того, что вместило в себя много радостных событий и изменений. Почему-то всегда все хорошее имеет свойство быстро проходить, пролетать, оставаясь лишь великолепным, согревающим воспоминанием», – думала она, глядя в окно.

Золотая осень стоит просто сказочная. Бабье лето. Шикарное.

Если бы Дина сама вела машину, то скинула бы скорость и катила бы потихоньку, наслаждаясь красотой, а то и останавливалась бы в особо приглянувшихся местах, но охранника Витю ей не хотелось просить. Да и не хотелось тревожить словами-разговорами то особое внутреннее состояние души, которое было у нее сейчас. Едут и едут, да и ладно. И так хорошо.

Но Виктор, точно прочувствовав особое настроение Дины, а может, и сам залюбовавшись красотой природы, скинул постепенно скорость.

М-да.

Ни о какой службе безопасности и охране она не то что не задумывалась, и не представляла даже – а зачем? И стыдно признаться, но даже не замечала до поры ее невидимого постоянного существования где-то рядом вообще, пока ей не объяснили.

А дело вот в чем. Когда Гарандин передал большую часть своих активов государству и удалился «в природу» на покой, он предложил начальнику своей службы безопасности рекомендацию и новое трудоустройство у одного финансиста высокого уровня, который с интересом принял его кандидатуру. Уж больно непростой дядька этот Гусаров Клим Викторович, очень-очень непростой, даже Владу многое из его биографии неизвестно, а потому что наглухо засекречено.