– Разочарован? – спросил у меня за спиной Аннинский, словно подслушав мои мысли.

– Полный издец. Я не успел передать ему привет от генерала Приказчикова.

Не смог не припомнить и Катю Смолину: «Парню, которого они называли Синим или Оранжевым, лет тридцать пять, наверное». От нее Синий тоже не дождался привета. Изворотливый ублюдок!

– Валим отсюда, Паша, пока опера не нагрянули.

Я прихватил с собой мобильник бандита, лежавший около двери… Но пока не торопился покинуть этот гадюшник. В спальню – этот натуральный филиал «Авито» – я вернулся за гоночным шлемом. Еще стоя у подъезда этого дома, я надеялся здесь его найти, понимая, что такими вещами не разбрасываются. Да, Синий засветился в нем, но не допустил мысли, что у кого-то, кто видел его в этом шлеме, наметанный взгляд на такие вещи. Для большинства людей шлемы различаются по цвету, для меньшинства – по форме, и только избранные, настоящие ценители различат их по классу.

Я прихватил этот шлем с собой. Как будто отработал по заказу, завалив хозяина, и собирался получить за него бабки.

– Зачем ты взял шлем? – задал глупый вопрос Аннинский.

– Это улика. Твой толстяк Белоногов из отдела, услышав, что при обыске в одной из столичных квартир был обнаружен гоночный шлем за пол-«лимона», посмотрит на меня косо. А я на тебя. Он перехватит наши взгляды. Мне дорог этот шлем. – Этот довод показался Виталику более убедительным, чем первый. – На нем следы от моих пуль.

Мы вышли из подъезда в один из самых отстойных московских уголков. Обернув ружье курткой, я понуро пошел вслед за Аннинским, выводившим меня из этого вмиг притихшего двора другим путем. Едва мы завернули за угол, я остановился как вкопанный, как если бы увидел в ночи всадника без головы. Поблескивая в свете окон гоночным шлемом, мотоциклист поворачивал к нам навстречу. Это был Оранжевый – с шестым чувством не поспоришь. Хотя на нем был другой шлем, а под ним другой байк – «Судзуки Эндуро», пригодный для города и бездорожья, мощный, легкий и маневренный. Мы с Виталиком смотрели на него как завороженные. И байкер тоже повернул голову в нашу сторону. Наши взгляды встретились. Я увидел его лицо, как будто он сорвал с забрала загрязнившуюся защитную пленку. И он узнал меня тоже. Нервы оказались крепче у меня. А Оранжевый дал по газам. Пара секунд, и он свернул к подъезду. Я сунул шлем Синего Аннинскому и рванул с места, отрабатывая ситуацию по интуиции. С этого двора было только два выезда. К этому выезду Оранжевый не вернется, значит, выскочит за следующей хрущевкой; и через высоченные бордюры не попрет: для класса внедорожников просвет у «Эндуро» маленький. Я бежал по прямой, сбрасывая с ружья самопальный чехол; по ту сторону жилой свечки трещал, опережая меня, «Эндуро». Оранжевому придется сбросить скорость перед поворотом, пройти поворот на малой скорости, ускориться на коротком прямом участке, снова притормозить перед новым поворотом, повернуть на главную улицу, – и только после этого гонщик довернет рукоятку газа до упора. Я в несколько раз проигрывал байку в скорости, но передо мной лежала прямая дорога. Если я не упаду и не потеряю скорости, то к углу хрущевки мы с Оранжевым придем в одно и то же время, как по секундомеру.