Черт! Если бы Юрий Моисеев оказался на моем месте и спросил меня, не заметил ли я колодцев вокруг ее дома… Нет, не заметил. Я под ноги не глядел, я витал в небесах.

Новая, свежая мысль: может быть, Зоя связанная в багажнике?

Я открыл багажники обоих автомобилей. Радость и разочарование…

Но что, что увидел Блондин, когда вышел из дома-мастерской подыскать место для тела?

Я снова вернулся в помещение, в котором мой друг Аннинский методично простукивал ногами пол. Как и он, я имел смутные представления о производственном цехе; в некоторых пол представлял собой набор чугунных решеток, а под ними – стоки для воды, эмульсии, масла. Если раньше здесь и было что-то похожее, то все пустоты залили бетоном, а сверху положили современное покрытие. Нет, Виталик ничего не найдет. А время уходило.

Теряя голову, нежели надеясь на чудо, я пнул труп Блондина. Но нет – точный выстрел Аннинского окончательно и бесповоротно превратил его в хорошего бандита. Я потерял несколько секунд, обыскав его. В одном кармане я нашел удостоверение полицейского на имя Игоря Болдырева, в другом – водительские права на имя Романа Одинцова; на фото был изображен Родион Приказчиков. С такими деньгами, как у него, можно было заказать и другое тело.

Словно извиняясь перед Аннинским, я на ходу поинтересовался:

– Ты был у Смолиной? Она жива?

– Был. Она жива.

– А почему она на звонки не отвечала?

– Не знаю. Я спросил: «Ты что, оглохла?» Она захлопнула дверь.

Я оставил «черного юмориста» в помещении и снова вышел наружу, бросил взгляд влево, вправо. Нет, Блондин увидел что-то сразу, он не ходил, как я, кругами, не топал, как Виталик, ногами в пол. Он увидел люк сразу… как только подъехал…

Эта простая мысль подняла на моей голове волосы. Я начал поиски с конца, когда надо было с начала.

Ключей в замке зажигания не оказалось. Я снял «Шкоду» с передачи и, выбравшись наружу через пассажирскую дверцу, попытался откатить ее от стены. Бесполезно. Что за черт? Он что, поставил машину на ручник? Мне казалось, я потерял целую вечность, снова открывая дверцу машины. Так и есть. Рычаг ручного тормоза был поднят. Я опустил его, выбрался наружу и, упираясь ногами, сумел откатить машину от стены. Канализационный люк был точно под машиной; когда я толкал ее, я наступил на него.

– Виталик! – крикнул я в приоткрытую дверь. – Виталик! У тебя есть монтажная лопатка?

Аннинский кивнул и кинулся к своему «Ниссану». Он действовал согласно моим жестам. Вот он поддел лопаткой крышку люка, а я взялся за его край руками и опрокинул. Чугунная крышка с грохотом упала на асфальт и едва не отдавила Аннинскому ноги.

– Есть фонарик?

Он вручил мне брелок с тройкой светодиодов и со словами:

– Это все, что есть.

Раздался звонок. Я отвечал на него, спускаясь по металлической лестнице и держа фонарик в зубах.

– Это Юрий. Что у тебя? Я уже близко. Буду с минуты на минуту.

– Я нашел колодец, – проговорил я, не разжимая зубов. – Нет, я не открываю его зубами. Просто не мешай мне!

Он и не мог мне помешать: в колодце связь прервалась.

Фонарик излучал тонкий луч света. Его едва хватило для того, чтобы разглядеть внизу воду. Внутри коллектора не чувствовалось зловония; казалось, что вода в нем проточная, однако крышка люка была глухой, а не решетчатой, как на ливневых стоках.