С уважением Г.Анерт".

Письмо-предисловие Анерта было интригующим. Отложив его, Левин взялся за ксерокопии дневниковых страничек.

"...4 мая 1919 года.

Пишу о событиях минувших, так сложились обстоятельства, что своевременно сделать запись я не имел возможности.

В конце апреля 1918-го года я был откомандирован в Москву и прибыл туда в распоряжение господина советника доктора Клеффера. Он мне сказал: "Алоиз, вам предстоит поехать на Украину в город Старорецк. Это губернский город. Поездка важная, весьма деликатного свойства и, буду откровенен, связана с некоторым риском. Но вы офицер, и этим все сказано. Отправитесь вы в штатском, и образ жизни ваш там должен соответствовать лицу партикулярному. Вы ведь инженер-строитель, и едете туда по договоренности с московскими властями: большевики намечают в том регионе восстановление важной для них железной дороги, в Старорецке имеется хороший карьер по производству щебня, им нужны консультации квалифицированного специалиста, поскольку своих они уничтожили. Таким специалистом станете вы. Истинная же цель вашего пребывания там следующая: от одного нашего русского друга его фамилия Иегупов - вы иногда будете получать опечатанные пакеты, которые с большими предосторожностями вам надлежит привозить в Москву мне. В Старорецке вы найдете хороший приют у бывшего директора тамошнего коммерческого училища немца господина Франца Тюнена. Я дам вам рекомендательное письмо к нему от его друга детства, живущего с 1902 года в Берлине. Прочие детали мы еще обговорим"...

В скором времени после этого разговора я отбыл в Старорецк. Поселился, как и предполагалось, в доме господина Франца Тюнена интеллигентного приветливого человека. Гостеприимство мне оказывала его милая жена, нянчившая годовалого сына Георга.

Делами карьера я занимался от случая к случаю, у местных властей неразбериха, хаос, их время поглощали тысячи других, ежедневно возникавших первоочередных забот.

Наконец однажды появился господин Иегупов. Он был старше меня на несколько лет, неулыбчивый человек с недобрыми стального цвета глазами. Носил он штатский френч, брюки, заправленные в сапоги и серую кепку в большую клетку. Я вручил ему туго набитый деньгами портфель от советника доктора Клеффера, на что Иегупов только и сказал: "Хорошо. Скоро увидимся". Затем он приходил несколько раз и приносил опечатанные сургучом пакеты, завернутые в старые газеты. Я отвозил их в Москву Клефферу. Как-то я заболел тяжелой инфлюэнцей с осложнением на уши. Выходила меня жена Тюнена - Клара. Но из-за этого дважды или трижды с пакетами от Иегупова в Москву ездил Франц Тюнен, не зная, как впрочем и я, их содержимое. Но для него я придумывал всякий раз невинные поводы для этих поездок, вроде связанные с моим пребыванием здесь как инженера.

В Старорецке я пробыл без малого четыре месяца, затем меня срочно отозвали в Москву после убийства посла Мирбаха, а из Москвы уехал сюда, в Финляндию. Здесь моим гостем десять дней был Франц Тюнен. Как-то вечером возле гостиницы мы встретили господина Иегупова. В прекрасном европейском пальто и шляпе, он вышел из шикарного автомобиля, завидев нас, заулыбался, был очень любезен, пригласил вечером отужинать. За ужином в ресторане он весело говорил о чем угодно, но ни разу не вспомнил наши с ним контакты в Старорецке. На следующий день Иегупов предложил нам сфотографироваться на память, что мы и сделали в одном из салонов..."