, откуда направляются выпить чая к пожилому оратору-социалисту, чье затрапезное, но вместе с тем не без вкуса обставленное жилище описано довольно правдоподобно. Но что более всего бросается в глаза читателю, так это полная неспособность Майка оторваться от материнской груди школы. Он приступает к работе, даже не пытаясь сделать вид, что она его хоть сколько-нибудь привлекает, и самое большое его желание состоит не в том – чего можно было бы ожидать, – чтобы найти занятие и более интересное, и более продуктивное, но в том, чтобы поиграть в крикет. Когда ему приходится искать себе жилье, он останавливается в Далвиче просто потому, что это ближе к школе и оттуда доносятся ласкающие слух удары биты по мячу. Кульминация повествования наступает в тот момент, когда у Майка появляется возможность сыграть в матче на первенство графства, и ради этого он просто сбегает с работы. Важно то, что автор герою симпатизирует, более того, сливается с ним, ибо ясно ведь, что Майк пребывает с Вудхаусом в таких же отношениях, в каких Жюльен Сорель состоит со Стендалем. У Вудхауса еще много таких же персонажей, как Майк. Через книги этого и следующего периодов проходит целая вереница молодых людей, для которых спортивные игры и «поддержание спортивной формы», по существу, составляют смысл жизни. Вудхаус практически не может даже представить себе интересной работы. Важно, чтобы был собственный доход, а если его нет, нужно подыскать себе синекуру. Герой романа «Что-то новенькое» (1915) избавляется от журналистской поденщины, становясь массажистом мающегося желудочными болями миллионера, и видит в том шаг вперед как в моральном, так и в финансовом отношении.

Из книг третьего периода исчезают как нарциссизм, так и идеологические интерлюдии, однако же скрытый нравственный и социальный фон изменился не столь существенно, как то может показаться с первого взгляда. Сравнивая Берти Вустера с Майком или даже со старостами – любителями регби в самых ранних школьных повестях, видишь, что единственное существенное различие между ними заключается в том, что Берти богаче их и ленивее. Идеалы у него те же, что и у них, только жить в согласии с ними не получается. Арчи Моффат, герой романа «Неукротимый Арчи», – нечто среднее между Берти и персонажами ранних книг: это придурок, но придурок честный, добросердечный, спортивный и мужественный. С начала и до конца Вудхаус безусловно принимает кодекс поведения, установленный в частной школе, с тем, однако, отличием, что в книгах позднего периода, более сложных, более тонких, его герои нарушают этот кодекс, а если следуют, то против воли:

– Берти! Ты ведь не подведешь товарища?

– Еще как подведу.

– Но мы же учились вместе, Берти.

– Наплевать.

– Наша старая школа, Берти, наша старая школа!

– Да? К черту!

Берти, этот Дон Кихот-флегматик, не испытывает ни малейшего желания сражаться с ветряными мельницами, но и вряд ли откажется от такого сражения, если того требует долг чести. Большинство персонажей, которые, по замыслу Вудхауса, должны внушать читателям симпатию, это бездельники, иные даже просто глупцы, но вряд ли кого из них можно назвать человеком бесчестным. Даже Укридж – это скорее мечтатель, нежели обыкновенный мошенник. Наиболее аморальный, или скорее – внеморальный, из персонажей Вудхауса – это Дживс, особенно по контрасту с благородным Вустером; он, можно сказать, воплощает широко распространенную убежденность англичан в том, что ум и неразборчивость в средствах – это примерно одно и то же.