В один из таких паводков с берегов Подпор унесло что-то около двадцати домов, в том числе и маленькую деревянную церквушку.

Привычные ко всякому подпорцы поймали плавающих в тазиках кур, детей и кошек, высунулись из открытых окон и подруливали веслами. Со слов очевидцев событий, батюшка за неимением других подручных средств греб свалившимся с купола крестом.

Течение принесло подпорцев на небольшую отмель в середине реки, после чего жители высыпали в камыш, помянули гнилые сваи, на которых поставили собственные домишки, почесали затылки и решили обживаться на новом месте.

Батюшка, лишившийся большей части паствы, заперся у себя и молился. Видать, очень качественно молился, потому что уже на следующий год река подарила Едритовым подпорам загородный дом какой-то влиятельной шишки.

И тут на батюшку снизошел не иначе как божий знак.

Двухэтажную усадьбу перекрасили, кое-чего подпилили, где — то обломали, а в одном месте даже пристроили (ну, или сделали вид). Примчавшийся спустя неделю шишка целый час бродил по Едритовым подпорам, но в таверне с емким названием «Поющая вобла» бывшие хоромы не признал.

Шишка вернулся в славные богатые Подпоры, а жители Едритовых обзавелись чудесным местом для встреч, праздников и развлекухи.

И вот это жизненно важное для наших желудков «встреч, праздников и развлекухи» сейчас призывно манило с того берега реки вкусными запахами еды и гостеприимным светом окон.

Я потрогала кончиками пальцев холодную воду и в сомнениях покосилась на парней.

— Ну и как туда попасть?

Их красноречивое молчание и почесывание затылков подсказали, что на правах самой умной, голодной, лихой (нужное подчеркнуть) выход искать придется кому-то другому.

«Ладно, — сказала мысленно. — Сами виноваты».

— Айда за мной! — велела я парням и решительно двинулась… куда-то.

Понятия не имею куда, но, как подсказывало плескавшееся в голодном желудке бренди, удача сопутствует красивым и дуракам. Нас было трое, значит, статистическая вероятность была на нашей стороне.

Камыш невразумительно шумел, периодически взрываясь криками потревоженных нашей гоп-компанией уток, вечер решительно забирал свои права на веселье.

Смеркалось.

Холодало.

Пугало.

Через три поворота в никуда я споткнулась о небольшой пень, свалилась, скатилась и радостно завопила. Лесной тать, уже десять минут преследовавший нас по пятам, решительно поджал хвост, подобрал слюни и умчался в неизвестном направлении.

— Парни, мост! Я нашла мост! — радостно голосила я, прыгая на гнилых досках обозначенного.

Некроманты сбежали с пригорка и, замерев, выпучили глаза на переправу. То, что предстало перед ними, мостом можно было назвать только с великой натяжкой.

Перила? Ха! Забудьте это слово как страшный сон.

Крепкий настил? Я вас умоляю, к чему такие банальности! Гнилые, скользкие доски — вот наш ответ инженерной мысли.

Надежность? Да-да, именно надежда на лучшее нам и потребуется. Особенно в середине, где импровизированная переправа провисла и ушла под воду.

— Мне что — то не кажется это безопасным, — попятился Эдвард, на ходу кутаясь в свой мерзкий кардиган.