Я уделяю особое внимание темным сторонам каждого события не потому, что будущее обязательно станет хуже, а потому, что все это всегда способствует кризисам в международной политике.

Западные политики, согласно их публичным заявлениям, убеждены, что волнения на этнической и религиозной почве возникают вследствие политических притеснений, хотя именно политическая свобода зачастую развязывает насилие, к которому питают отвращение либеральные общества. Нет ничего более неустойчивого и ничего более нуждающегося в дисциплинирующем, просвещенном руководстве, чем огромные массы низкооплачиваемых, частично безработных, малограмотных трудящихся, разделенных по этническому и религиозному признакам.

В особенности усложнится миротворческий процесс. Дело в том, что для успеха мирных переговоров требуется централизация власти. Только сильные правители способны оправдывать исторические кардинальные повороты, необходимые для установления мира, часто с помощью покладистой прессы и минимальной оппозиции. Без инструментов диктаторской власти ни Анвар Садат в Египте, ни король Иордании Хусейн не достигли бы мира с Израилем. Демократизация – долгий и неравномерный процесс: прежде чем сформировать стабильные организации, она порождает слабых и неуверенных лидеров. Кое-кто говорит, что только после демократизации арабского мира станет возможным мир с Израилем. Не обязательно. Либерализация в таких странах, как Египет и Сирия, может активизировать экстремистские силы, которые в ближайшем будущем еще больше дестабилизируют ситуацию на Ближнем Востоке.

Западные политики убеждены, что победу над диктаторами можно одержать, попросту сместив их. Швейцарский историк Якоб Буркхардт пишет: «Как плохие врачи, они надеются победить болезнь удалением симптомов и воображают, что после смерти тирана свобода установится сама по себе» [5]. В 1990-х гг. правительства западных стран требовали проведения выборов в развивающихся странах, часто в местах с низким уровнем грамотности, слабыми государственными институтами и бушующими этническими распрями. На смену диктаторам приходили избранные премьер-министры. Но поскольку диктаторы сами по себе были проявлением слабого социального и экономического развития, их смещение часто способствовало продолжению той же варварской практики, только в демократическом обличии. Так, например, произошло в Пакистане и Кот-д’Ивуаре – двух крупных показательных странах Южной Азии и Западной Африки, где избранные лидеры расхищали огромные денежные средства и натравливали одни этнические группы на другие, пока в конце 1990-х гг. военные обеих стран не устроили перевороты, которые местное население приветствовало с видимым облегчением [6]. Разумеется, военное правление ничего не решило и волнения продолжились.

Даже когда Запад вмешивался и возглавлял местные администрации, как в Косове и на Гаити, не поддающиеся урегулированию культурные и исторические факторы могли препятствовать установлению стабильности. В последний день XX столетия, через полгода после того, как президент Билл Клинтон и британский премьер-министр Тони Блэр объявили о победе в Косове, Бернар Кушнер, глава переходной администрации ООН в этом регионе, сказал, что этническое примирение между сербами – православными христианами и албанцами-мусульманами остается далекой целью. «Нельзя за несколько недель или месяцев изменить души и ментальность людей после многовековой ненависти и борьбы. Это невозможно» [7].