Геометрически-арифметическая теория Мальтуса о том, что бедность возникает от переизбытка населения, была лишь примером его более широких взглядов на связь между миром в обществе и продуктовыми ресурсами. В 1864 г. Джон Стюарт Миль, защищая Мальтуса, заметил, что «любой непредвзятый читатель понимает, что для господина Мальтуса эта неудачная попытка придать математическую точность вещам, которые ей не поддаются, не имеет особого значения, и любой разумный человек должен видеть, что это совершенно излишне для его аргументации» [42]. На самом деле Мальтус шесть раз пересматривал свой «Опыт…», отходя от арифметических аргументов, но разворачивая центральный тезис: население увеличивается до пределов, ограниченных его средствами к существованию. И вывод о том, что увеличение пищевых ресурсов ведет к росту населения (по крайней мере, в доиндустриальном и раннем индустриальном обществе, о которых пишет Мальтус), звучит вполне обоснованно.

В ситуации скудости пищевых ресурсов – по причине дороговизны, неправильного распределения, политических преступлений или засухи – часто возникают конфликты или вспышки заболеваний. В 1980-х гг. в Эфиопии и Эритрее я был свидетелем того, как засуха, вызванная как природными условиями, так и чрезмерным использованием почвы растущим населением, стала причиной интенсификации этнического конфликта, которым, в свою очередь, воспользовался кровавый эфиопский режим. Люди не поднимают плакаты с надписями «Нас стало так много, что мы будем действовать иррационально». Демографические взрывы сами по себе не вызывают волнений; они усиливают существующую этническую и политическую напряженность, как, например, в Руанде и на островах Индонезии.

Мальтус пишет, что «зло и страдания» неискоренимы и что «нравственные пороки абсолютно необходимы для возникновения нравственного совершенства», потому что нравственность требует сознательного выбора между добром и злом. «Из этой идеи, – продолжает он, – следует, что человек, видевший моральное зло и испытавший к нему неодобрение и отвращение, принципиально отличается от человека, который видел только добро» [43]. Без зла не может быть добродетели. Следовательно, готовность противодействовать злу силой в соответствующие моменты – признак великого государственного деятеля.

Даже притом что сейчас мы воспринимаем эти наблюдения как само собой разумеющиеся, Мальтус больше, чем любой другой деятель Просвещения, продолжает вызывать возмущение. Гуманисты отвергают его за подразумеваемый детерминизм: он относится к человечеству скорее как к виду, нежели как к сумме своенравных личностей. Есть и такие, кто, как покойный классический экономист Джулиан Саймон, полагает, что человеческая изобретательность способна решить любые проблемы, связанные с ресурсами, отказываясь учитывать, что такая изобретательность часто проявляется слишком поздно, чтобы предотвратить политические волнения: Английская революция 1640 г., Французская революция 1789 г., европейские восстания 1848 г., многочисленные бунты в Китайской и Османской империях происходили на фоне высокого прироста населения и нехватки пищевых ресурсов [44].