Под ним началось какое-то бешеное движение; раздался недовольный резкий крик. Логан понял, что это Тина пытается освободиться от его захвата. Он отпустил ее, отворачивая лицо от падающего вязкого кошмара. Залез в карман, нащупал фонарик и вытащил его.

Пошарив лучом в темноте, Джереми отметил, что черная грязь Судда быстро заполняет «пуповину» по всей длине, круша своим весом балки и разрывая кабели. Кто-то наверху — один из техников — исчез в бурлящем грязевороте деревянных деталей и металлических колец; какое-то время были видны окровавленные руки бедняги, но потом и они исчезли в черной пучине. «Пуповину» била страшная внутренняя дрожь, как будто внешнее давление бескрайнего болота пыталось скрутить ее по всей длине и расплющить вместе со всеми, кто в ней находился.

Джереми попытался докричаться до Тины. В этот момент ему в лицо ударил ком слежавшейся грязи, часть которой залепила ему рот. Он выплюнул ее, усилием воли подавляя позывы к рвоте, потом схватил женщину за руку и прокричал:

— Тина! Карабкайся! — показывая на сплетение балок и брусьев над ее головой.

Механику Фрэнку Ковински повезло. Когда разорвало «пуповину» и, казалось, весь Судд устремился внутрь, он как раз взбирался по деревянным ступенькам, но поскользнулся и начал падать вниз. Его тут же затянуло в остатки кабелей, свисавших повсюду. Ковински использовал тело какого-то человека — частично как мостик, частично как трамплин — и умудрился перекинуть себя через раздираемую на части желтую трубу. Он понимал, что никогда в жизни не сможет выбраться наверх через остатки «пуповины». Это ему стало понятно, как только он взглянул на ужасное месиво деревянных деталей, человеческих тел и растекающейся черной грязи, но ради спасения жизни был готов прыгнуть в болото и плыть, буквально прогрызая себе путь наверх. Борясь с подступающей к глотке грязью, используя свое тело как точку опоры, он умудрился схватиться за оторванный кусок обшивки «пуповины» и неимоверным усилием вытащить себя из нее на просторы бескрайнего болота.

Сейчас он свободен. Свободен от криков погибающих коллег и сцен смерти. Однако он не принял во внимание, насколько плотны и черны глубины Судда; не подумал о том, что ужасное содержимое болота — густое и липкое, как смола, шершавое, как наждачная бумага, — способно содрать с него кожу и выцарапать глаза. Он быстро закрыл их, однако колючий песок уже попал туда, и не было возможности их промыть.

Но нет времени на такие пустяки. Главная цель — выбраться на поверхность. Фрэнк попытался сориентироваться в сплошной черноте и принялся пробиваться наверх.

Так быстро, как только мог, Логан взобрался наверх через кашу сломанных балок и опорных бревен, которые поднимались к потолку входа в гробницу. Дерево было черным и скользким от грязи, и казалось, что на каждую балку, на которую взбирался Джереми, приходилось две, по которым он соскальзывал вниз. Время от времени он с тревогой посматривал на Тину, чтобы убедиться в том, что она следует за ним. Последовало еще одно страшное содрогание; казалось, вся разрушенная труба оторвалась от границы соединения с гробницей с протестующим скрежетом и стоном металла. Крики, вопли и взывающие о помощи мольбы постепенно стихли и еще больше наполнили Логана отчаянием: остался лишь слякотный, чавкающий звук Судда, быстро заполняющий гробницу.